Адольф Гитлер — человек, известный своей сдержанностью на подобных мероприятиях — пригласил Адель на танец. Фюрер, покидавший надежно спрятанную за железными дверями канцелярию всего два раза в год, позволил коже Адель прикоснуться к его телу во время пятиминутного транслируемого по всему миру вальса.
Это была одна из многих причин, почему Рейниджер — генерал Национальных Социалистов и тайный лидер сопротивления — вложил дело об Адель Вулф в руки Яэль. Гитлер приблизил к себе эту девушку достаточно близко, чтобы она смогла воткнуть ему нож в сердце. Если он позволил ей подойти к нему однажды, он сделает это снова.
И в этот раз оружие будет наготове.
Но чтобы попасть на Бал Победителей в Токио Яэль необходимо было победить в гонке. Чтобы победить, она должна была стать Адель Вулф. Чтобы стать Адель Вулф, она должна была занять место настоящей конкурсантки. Чтобы занять место Адель, она должна была похитить девушку и занять ее место до рассвета.
Яэль оглянулась. Офис казался ей слишком маленьким и тихим для всего, что здесь происходило.
— Где Рейниджер?
— Эрвин хотел проводить тебя, но у него оказались… другие обязанности, — так Генрика говорила, когда Рейниджер отлучался по делам Национальных Социалистов. Он много работал для сопротивления: внедрялся в партию для добывания секретных данных, вербовал офицеров, чье чувство страха и моральные ценности все еще остались незатронутыми после введения нового порядка, подготавливал людей к предстоящему событию. Но мысль о Рейниджере, сидящем на встрече с людьми, которые чуть ли не танцевали на костях ее народа, всегда заставляла внутренности Генрики сжаться.
— Он просил передать тебе это, — Генрика пододвинула Яэль клочок бумаги. Это был зашифрованный список адресов и телефонов. Девять контактов, соответствующих девяти городам, в которых ей придется остановиться.
Прага. Рим. Каир. Багдад. Нью-Дели. Дакка. Ханой. Шанхай.
Токио.
— Если тебе что-нибудь понадобится, по этим телефонам должны помочь. Просто удостоверься, что другого выхода нет, прежде чем обращаться к ним.
Яэль свернула бумагу и убрала в карман:
— Что-нибудь еще?
Верхняя губа женщины дрогнула. Даже ее пальцы тряслись, когда она поправляла волосы.
— Я буду следить за тобой, — Генрика кивнула в сторону экрана. Ее глаза намокли от слез, даже в голосе слышалась тяжесть всех проведенных вместе лет. Она вспомнила все: как они вместе готовили, читали, шпионили. Все эти годы Яэль почти чувствовала себя настоящим подростком.
— Сделай то, что давно пора сделать, и возвращайся, — то, как Генрика произнесла эти слова, заставили Яэль задуматься о всех оперативниках, которые не вернулись с миссий. Булавки, снятые с карты. Они остались лишь отверстиями на карте.
Яэль обняла Генрику, закапываясь поглубже в ее рубашку. Тонкая ткань содержала в себе странную квинтесенцию запахов: масло и мука, старые бумаги и чернила. Руки Генрики были сильнее, чем могло показаться с первого взгляда, и они обхватили Яэль так сильно, что ребра девушки оказались в серьезной опасности. Яэль простояла так еще несколько секунд. Затем глубоко вздохнула — библиотеки, пекарни, дом — и отстранилась
Ни одна из них не сказала «Прощай». Это было слишком тяжело. Это слово обрывало все.
Яэль прошагала к двери и в последний раз взглянула на стену с картой. Туда, где континенты окрашивались в красные и серые цвета.
Такую карту она видит в последний раз в своей жизни.
Потому что завтра — начало конца. Она собиралась состязаться в Аксисе. Гнать без остановки из Германии в Токио. Она собиралась победить и завоевать приглашение на Бал. Она собиралась убить фюрера и ознаменовать падение Третьего Рейха.
Она собиралась пересечь весь мир и полностью изменить его.
Или умереть, пытаясь.
ГЛАВА 4 (СЕЙЧАС)
9 МАРТА
ГЕРМАНИЯ, ТРЕТИЙ РЕЙХ
Адель Вулф жила одна на окраине Германии. Она приобрела замечательную квартиру на последнем этаже высокого здания с прекрасным видом на огни большого города. Адель купила и оплатила ее год назад на деньги, полученные за победу в туре Аксис.
Лишь один из сотни фактов из дела об Адель. Хоть Яэль ориентировалась в квартире не хуже хозяйки благодаря наблюдениям и изучениям плана квартиры, она никогда не была внутри.
Сегодня ей предстояло сделать это впервые.
Яэль свернулась в кузове блестящего прачечного грузовика (конечно, сопротивление никогда не использовало его в целях стирки, лишь для наблюдений и безопасных вылазок), поглядывая на вход в здание. Вокруг было тихо, учитывая, что комендантский час почти наступил. За последние пять минут она увидела лишь одного старого мужчину, выгуливающего своего бульдога. Человек с нетерпением ждал, когда собака справит свою нужду, ошиваясь под оранжевым светом лампы. Наконец, он ушел, и путь был свободен: вокруг не виднелось ни людей, ни машин Гестапо. Высоко-высоко наверху светились окна квартиры Адель Вулф.