Джим обернулся и очутился лицом к лицу с принцессой Афуан.
— Оказывается, даже неглупые на первый взгляд Волки способны допускать ошибки. Разве ты еще не понял, что всякая живность — слабое место Ро? Видимо, не понял…
Взгляд Джима сделался подчеркнуто холоден.
— Ты права, — ответил он бесцветным голосом. — Мне не следовало забывать об этом.
— Вот разве что… — Она изучающе сверлила его своими лимонно-желтыми глазами. — Разве что ты собирался умышленно причинить ей боль. Возможно даже, у тебя сложилось непомерно высокое мнение о своей персоне… Еще бы! За столь малый срок не только заполучить верного друга в лице маленькой Ро, но и обзавестись таким врагом, как Мекон! И добиться участия в своей судьбе двух титулованных особ — Словиеля и самого Галиана!
Внезапно взгляд ее словно бы разорвал внешнюю оболочку Джима и проник внутрь.
— Ты меня видишь?
— Вижу, — ответил Джим, не меняясь в лице, однако внутри подобравшись и напружинившись.
Афуан менялась на глазах. Точнее, облик ее оставался неизменным вплоть до мельчайших деталей, но сквозь него сочилось наружу нечто новое, запредельное. В единый миг принцесса — рослая статная женщина с лицом цвета оникса — сделалась привлекательной. И не просто привлекательной, а неотразимо, невероятно желанной. Настолько желанной, что Джим собрал в кулак всю волю, дабы удержать себя в должных границах. На него обрушился целый водопад возбуждающей энергии — энергии самки, знавшей, что она желанна, и атаковавшей с бесстыдным бешеным напором.
Лишь долгие годы отшельничества помогли ему совладать с этим гипнотическим потоком. Он понял одно: принцесса хочет вынудить его послать к чертям то, что до сего момента было ему дороже всего на свете. Все, что долгие годы собиралось и находилось, все, принадлежавшее ему одному и никому больше, ибо в исканиях своих он почти всегда шел нехожеными тропами… И это сейчас у него отнимали, требовали кинуть на заклание ради какого-то призрачного, пусть и осязаемого, фантома, являвшего собой принцессу Афуан. Он это понял. А поняв, обрел новые силы — и устоял.
И вновь, без всякой видимой причины, Афуан стала сама собой. Обворожительной, но далекой и недоступной. И по земным меркам — даже не слишком-то впечатляющей.
— Невероятно, — удивительно мягким тоном выговорила она. В этот момент глаза ее, казалось, стали слегка раскосыми. — Просто невероятно, особенно для Волка… Но, кажется, я поняла Когда-то давным-давно, в тебе проснулось честолюбие… Причем честолюбие твое больше самой Вселенной!
Спустя секунду Джим перенесся прямиком на арену. Публика уже заполнила трибуны до отказа — даже в главной ложе кто-то присутствовал. Заиграла музыка. Куадрилья, возглавляемая Джимом, вышла на снежно-белый песок арены и направилась к императорской ложе. Приблизившись, Джим разглядел Галиана. Рядом с ним — Афуан. В середине ложи сидел незнакомый Джиму Высокородный с необыкновенно широкими плечами. Подойдя вплотную, Джим вдруг понял, что принятый им за Галиана человек — не Галиан. Просто он был до того похож на Галиана, что Джим обознался. Потом Джим припомнил: Галиан — родной брат Императора. Стало быть, рядом с Афуан находился не кто иной, как августейшая особа Мира Владык.
Его внушительная фигура вздымалась над окружающими, словно утес на морском берегу. Монарх смотрел на Джима честным и открытым взглядом — весьма оригинальное явление в среде Высокородных. И даже на расстоянии в нем чувствовался глубокий и проницательный ум.
Император улыбнулся Джиму, точно благословляя на открытие корриды. Глаза сидящей рядом Афуан были пусты и подчеркнуто безразличны.
Джим взял за правило посвящать убитого быка кому-либо из присутствовавших. Иными словами, приканчивал животное в непосредственной близости от избранной особы. Нынче избранник напрашивался сам собой. Джим устремил куадрилыо в сражение. Несмотря на новизну программы, помощники Джима весьма хорошо справились со своими обязанностями. Быка, скорее всего, выбирала Афуан либо кто-то из ее свиты — понятия не имея ни о каких программах. К счастью, Джим наизусть знал все варианты, и едва бык выскочил в круг, тореадор уже предвидел каждый следующий его шаг.
Сегодня пригодилось все его искусство. Кроме того, не давал покоя разговор с Афуан. Принцесса, несомненно, обладала ясным, трезвым и на редкость беспощадным умом.
Бой близился к закономерному благополучному исходу. Бык, в отличие от убитого Джимом на Альфе Центавра 3, оставался в полной силе до последнего момента. Наконец Джим обнажил шпагу, грациозным движением поразил быка прямо напротив главной ложи и, высвободив оружие, сделал несколько шагов к Императору — отчасти из желания проследить реакцию самодержца, а отчасти потому, что помнил слова Ро: от него будут ждать именно такого действия.