В конце июля операция на Игмане закончилась весьма неожиданно, не только для меня, но и для большинства местных сербов. Даже Младич был изумлен таким поворотом событий. Он уже успел полетать на вертолете со своей женой над Игманом, когда Караджич и Милошевич потребовали вывести сербские войска с Игмана и передать позиции миротворческим силам ООН.
Даже непосвященному, было понятно, что такие горные массивы как Игман, Белашницу и Трескавицу, было не под силу контролировать двум или трем батальонам миротворческих сил, шефы которых явно потворствовали мусульманам.
Несмотря на все протесты, операция была остановлена и на Игман пришли сначала миротворцы, а затем и мусульмане. Сербы потеряли в этой операции несколько десятков человек убитыми и еще больше ранеными.
Так закончилась операция Тырново-Игман. Все же взятие Тырново было ощутимым приобретением для Республики Сербской, ибо это дало связь с югом, а Тырново осталось сербским и после подписания мира в Дейтоне.
Глава 4. Октябрь 1993
Так как мое появление, затем появление Валеры и Бориса, а в середине августа — и Саши Шкрабова, сделало наличие русских в отряде Алексича известным событием, то воевода получил возможность, не прилагая никаких усилий, принимать разнообразных «руссов», которые хотели воевать, и требовали, что бы их отправили к «руссам» Алексича. Естественно, местные сербы, на которых Алексич постоянно оглядывался, были довольны прибытием «боевиков», и мы встречали более чем радушную встречу, правда, если только дело не касалось материальной помощи.
Прошедшая акция в октябре 1993 года, на высоте «Дебелое Бырдо», сплотила наш отряд, он стал по-настоящему боеспособным. Стало очевидно, что в чужой среде действовать по одиночке сложно. Воевода Алексич не мог и не имел времени поддерживать порядок в русском отряде, поэтому нашим командиром должен был быть русский. Я тогда имел печальный опыт командования, поэтому категорически отказался от этого предложения. Но против выборов ничего не имел. В качестве кандидата я всем нашим предлагал человека, имевшего определенные заслуги и высокую внутреннюю культуру, а также дисциплинированность. Но так как наши люди только-только собрались вместе, то командира, по моему мнению, должна была выявить полномасштабна акция. На мой взгляд, более подходящей фигурой был Шкрабов. Выборы все же состоялись, голоса разделились между мной и Сашей, а один (мой голос) получил Крендель. Особого значения мы выборам не придавали, так как необходимости в командире тогда не возникало: на выполнение боевых задач воевода сам брал людей по желанию, и каждый из нас занимался своим делом.
К нам приехал боец из 2-го РДО, своеобразный «последний из могикан» Прачи, Саша Т., невысокий парень с черными кучерявыми волосами, родом из Харькова, но который в Югославии уже жил с конца 1980-х годов. После распада 2-го РДО Саша проводил время один в двухэтажном доме, выходя с сербами по графику на дежурство. Он получил прозвище «Прачинский» и уверял всех, что абсолютно не хочет переходить в русский отряд. Но как-то, изрядно выпив, ему взбрело в голову пострелять по сербскому автобусу на стоянке, и тут уж ему невольно пришлось перейти к нам. У нас он этими глупостями не занимался, так как автобусов в отряде не было. Саша любил говорить часами обо всем, его призванием было быть ведущим развлекательной телепрограммы. Но вакантных мест для этого не нашлось, и ему сразу же по приезду пришлось принять участие в «акции» на Гырбовице. Главными организаторами ее были воевода, Мишо Чолич и командир одной из рот нашего батальона — Вукота. Мы тогда получили гранатометы. Сначала мы пришли в штаб четы Вукоты, находившийся в центре Гырбовицы, в бывшем управлении фирмы под названием «Дырворека». Здесь я увидел больше десятка человек с гранатометами М-57 и «Оса», с ручными пулеметами М-84 и со снайперскими винтовками и автоматами. Мы разделились. Я, Саша «Прачинский» и Витя Десятов оказались на крыше какого-то высотного здания в районе улиц Загребачкой и Люблянской, рядом со зданием, носившим название «Металика». С этого то места мы и начали огонь, ребята успели пострелять, мой же гранатомет отказал, и не помогла замена заряда к гранате с помощью «Прачинского».
Целью нашего огня были позиции противника в районе здания «Юнионинвеста», в том числе какие-то стены сооружения из кирпичей и мешков с песком, обеспечивающие безопасность прохода бойцам противника к своим позициям. Тогда по всей Гырбовице стоял такой грохот, и кто откуда бил, разобраться было невозможно. Интересно, что воевода стрелял из своего гранатомета без наушников, объясняя это тем, что его уши предохраняют длинные густые волосы, и еще он открывает рот. Открывать рот рекомендуется при стрельбе из «Золи», тем более что маленькие резиновые затычки для ушей зачастую терялись. Произошли и курьезы. Витя зачем-то решил пострелять с крыши, находясь в двух-трех метрах от стеклянной ограды, которую он в темноте не видел. В результате осколки стекла посекли ему подбородок.