— У меня предложение. Поужинайте со мной сегодня вечером, и я расскажу вам все, что знаю.
— Это невероятно плохая идея.
— Почему?
— Потому что я пахну розами, а от вас исходит такая мощная энергия, что я, скорее всего, сделаю что-то, о чем на утро сильно пожалею.
Львиное Сердце засмеялся.
— Только не говорите мне, что боитесь большого плохого волка.
— Вовсе нет. У меня достаточно серебряных пуль. Но я не люблю сложностей. До сих пор мне удавалось сохранять благоразумие. Будет лучше, если так и останется.
Львиное Сердце откинулся в кресле и вздохнул.
— С вашей точки зрения, полагаю, в этом есть смысл.
— Конечно, есть. Сирил сдаёт позиции? Поэтому стаи объединяются?
Львиное Сердце рассмеялся.
— Нет, — покачал он головой. — Если бы это было так, то сейчас бы повторился Лондон 1666 года.
— 1666 года? Великий лондонский пожар?
Мужчина кивнул.
— Тогда что происходит? Почему они работают вместе?
— Поскольку Тамплиеры не пожелали ввязываться в это дело, меня не посвятили в подробности — хотя предупредили, что в свое время я обязательно заинтересуюсь. Это доказывает, как мало они обо мне знают. Вся эта чушь о солидарности стай. Бог благословил нас волчьим недугом, чтобы мы выполняли нашу святую миссию. Меня не интересуют планы Сирила.
— Значит, у вас ещё больше причин протянуть мне руку помощи, разве нет? — улыбнулась я.
Львиное Сердце негромко рассмеялся.
— Я бы предпочел вообще не вмешиваться в это дело, но сейчас меня беспокоит Сирил. Здесь, в Королевском колледже, у меня есть коллега, моя партнерша по сквошу. Луперкаль похитил ее два дня назад.
— Байрони Пакстон?
— В точку. Никто не спрашивал моего разрешения на отстранение профессора Пакстон, и я бы предпочел, чтобы она вернулась. Возможно, мы сможем заключить соглашение?
Я вскинула брови.
— Слушаю.
— Ну конечно, у вас ведь такие большие уши, — ухмыльнулся он.
— Это чтобы лучше вас слышать, — не осталась я в долгу.
— Но вы слышите больше, чем обычный человек, не так ли, агент Лувель?
Я прищурилась, глядя на него. Как он мог узнать что-то о том шестом чувстве, которое мной руководило?
Я нахмурилась.
— У всех агентов необычайно сильные инстинкты.
— Да неужели?
— Конечно.
— Но они не пахнут как роза Арабия.
— Не знаю, не принюхивалась.
Львиное Сердце усмехнулся.
— Хорошо, агент. Мы вернемся к этому в другой раз. А сейчас, если вы отправитесь по этому адресу в указанный час, вы найдете ответы на некоторые вопросы. Рекомендую использовать немного хитрости. Возможно, стоит взять с собой агента Брайервуда, — сказал он, подразумевая Куинна. Львиное Сердце записал адрес и протянул бумагу через стол ко мне. — И я буду весьма признателен, если профессор Пакстон будет найдена и перевезена в безопасное место, пока Красные Плащи не разберутся с этой… неприятностью.
— Попробую что-нибудь сделать, — сказала я и допила напиток. Взяв записку, я поднялась. — Спасибо за помощь, — поблагодарила я и направилась к двери.
— Агент Лувель, вы уверены насчет ужина? Неужели так плохо будет немного отвлечься?
Я взялась за ручку и улыбнулась ему через плечо.
— Меня не так легко сбить с толку, каким бы заманчивым ни было предложение. Всего доброго, сэр Ричард.
— Мелкая Рыжуля, — подмигнул он мне и приподнял стакан, словно произнося тост.
С гулко бьющимся сердцем я закрыла за собой дверь его кабинета и поспешила по коридору к выходу из здания.
Мне очень, очень нужно найти себе мужчину.
Глава 5: Домой к бабушке
Выйдя из Королевского колледжа, я повернула и направилась к Сент-Клемент-Денс. Моя бабушка, игравшая на органе в этой церкви, жила в квартире неподалеку. Я называла ее своей бабушкой, но на самом деле мы не были родственниками. Меня бросили младенцем в церкви, и вдова Лувель взяла меня к себе. Она назвала меня в честь святого Климента, великомученика. Видит Бог, я всегда была благодарна ей за милосердие. Я была обязана всем своей бабушке, которая меня вырастила.
Я вернулась на улицу Стрэнд, миновала церковь и направилась к квартире бабули. Резко постучав в дверь, я услышала по ту сторону грохот и бурную деятельность.
— Бабуля? — позвала я. — Это я.
Возня прекратилась, и через мгновение дверь открылась.
— Клемени? О, девочка моя, входи, входи. Клемени? Что случилось? Почему ты здесь? От тебя пахнет виски. Ты пила? Еще даже не обеденное время! О, апельсинчики-лимончики, Клемени. Дай-ка я тебя поцелую, — протараторила она, заключая меня в объятия и осыпая мою щеку влажными искренними поцелуями.