- Спасибо за совет, - отозвалась Ольга - она уже понимала, что он прав, и завтра ее ожидает веселый денек.
Реальность оказалась еще веселее, чем ожидания. Никакая баня, никакой самомассаж, никакая легчайшая разминка (через оханье и с трудом сдерживаемые стоны) не могли облегчить Ольгиных страданий. Болело абсолютно все, даже пальцы, которыми Ольга сжимала палку. Итак, день, а то и больше, придется провести в положении пациента госпиталя. Радовало только одно - после такого испытания она спала не просто как убитая, но и, судя по всему, как окаменевшая - никакая потусторонняя сила не смогла поднять ее с топчана, новых записей в тетради не появилось.
Ольга сидела на крылечке домика, держа в одной руке книгу, во второй - кружку с кофе. Из-за угла послышалось демонстративное сопение, и перед Ольгой возник Василий, с уморительным просящим выражением на лице косясь на кружку и шевеля ноздрями.
- Привет, - улыбнулась Ольга. - Кофе хочешь? - Василий энергично закивал. Ольга, стиснув зубы, рывком поднялась на ноги и зашипела.
- Все так плохо? - озабоченно спросил Василий. - Прости, я как-то не подумал... Ох, вот дурень...
- Да ничего, - улыбнулась Ольга, - все равно рано или поздно пришлось бы вставать. А так дополнительный стимул разминаться.
- Ну да, во всем можно найти свои плюсы... наверное, - с сомнением протянул Вася, принял кружку с кофе и благодарно наклонил голову. - Значит, этот чужеземец всю душу из тебя вчера вытряс? О да, он это умеет. Свой первый бой с ним я на всю жизнь запомню...
- Да уж, - раздался рядом ехидный голос со шведским акцентом, - самый первый - так уж точно...
Вася расхохотался, едва не поперхнувшись кофе.
- А, ты об этом...
- Да, именно, - Бьёрн присоединился к товарищу и заразительно рассмеялся. Ольга рассмеялась тоже, хотя пока и не понимала, о чем речь.
- Так, а теперь подробности, - проговорила она, отсмеявшись и потирая живот - пресс при смехе невыносимо болел.
- О, наш первый бой, - начал Вася.
- Это было... Эпичное противостояние, - подхватил Бьёрн, хлопнув Василия по плечу.
- Легендарное сражение.
- Судьбоносная схватка! - и они снова безудержно расхохотались.
- Ну, хватит уже! Дама жаждет подробностей, - Ольга погрозила им кулаком.
Бьёрн по-турецки сел на землю перед Ольгой и начал рассказ. Василий шмякнулся на землю чуть позади.
- Познакомились мы при весьма драматичных обстоятельствах. Это было в позапрошлом году, в июне. Вася жил здесь уже примерно месяц, а я приезжал второй сезон подряд. Вел он себя тогда... - Бьёрн ехидно покосился на Васю, тот принял нарочито скорбный вид. - Ну ладно, обойдемся без печальных подробностей. Суть в том, что однажды его разухабистое... Я правильно употребил слово? - так вот, разухабистое поведение привело к тому, что его чуть не выгнали с турбазы и даже чуть не отправили в тюрьму...
- Ну, насчет тюрьмы ты загнул, - с сомнением проговорил Василий.
- Не перебивай, Хищник... Это преувеличение, гипербола, необходимая для придания драматичности повествованию. В общем, дело было так. Вася злоупотреблял алкоголем, шумел и вытворял разные малопотребные вещи. Однажды он оскорбил действием одну из постоялиц турбазы...
- Ну ты и выражаешься, - смущенно хмыкнул Василий, но возражать не стал.
- Попросту говоря, он прикоснулся к ней таким образом, которого не должен позволять себе ни один мужчина. Ну, чтобы не переборщить с таинственностью, поясню, опустив высокий слог - он шлепнул ее... сзади. - Ольга хмыкнула. - Я оказался поблизости и уволок этого непутевого субъекта подальше в поле, а там уж постарался вбить в его башку немного ума и вежливости...
- Он подбил мне глаз, - ухмыляясь, вставил Василий. - И синяк на руке был вот такой, - он обвел на предплечье овал размером с ладонь.
- А он мне выбил кисть, - подхватил Бьёрн.
- А он меня о землю так грохнул, что у меня ребра неделю болели...
- А он мне отшиб... - Бьёрн покосился на Василия, и они снова неудержимо расхохотались.
- В общем, после этого мы оба оказались на неделю нетрудоспособны, - отсмеявшись, продолжил Бьёрн, - и нас обоих чуть не выгнали с работы. Но именно в этой эпичной битве...
- ...Было выковано наше боевое братство! - подхватил Василий. - После этого случая я как-то взялся за ум... за то, что у меня от него на тот момент оставалось. Решил, что не хочу больше пить и хулиганить, а хочу научиться сражаться и вести себя как мужчина. Принес извинения той даме... Она, кстати, даже не сердилась, по-моему... - на лицо Василия внезапно набежала тень, он замолчал и отвел глаза.
- Так вот, - быстро продолжил Бьёрн, заметив потухший взгляд товарища, - я, вспомнив свои навыки инструктора по фехтованию, стал воспитывать из этого... охламона? Оболтуса? Обалдуя? - в общем, вот из него настоящего бойца. В чем, считаю, преуспел. Точнее, мы оба преуспели.
- Молодцы, - улыбнулась Ольга. - Приятно посмотреть. Ну что ж, я очень рада, что мне довелось стать свидетельницей вашего поединка и получить шанс тоже стать когда-нибудь настоящим бойцом...
- Ты уже настоящий боец, - тихо и очень серьезно сказал Бьёрн. Василий быстро вскинул на него глаза и отвернулся. - Главное - твой дух. Он точно бойцовский. А навык... Навык мы разовьем. Тут даже не сомневайся.
Василий вдруг резко встал с земли и оглянулся на домик администрации.
- Чужой, время... Нам пора, - озабоченно сказал он.
- Да, идем, - согласился Бьёрн и легко поднялся на ноги. - Желаю тебе скорейшего восстановления, - сказал он Ольге, слегка поклонился и последовал за Василием по направлению к рабочему месту.
На следующий день Ольга проснулась поздно, о чем нисколько не пожалела, выглянув из домика: Долину накрыли тяжелые тучи, несмолкающий голос Реки был почти не слышен за громким монотонным шепотом проливного дождя. Сразу за порогом домика образовалась огромная лужа, в которой плавали Ольгины резиновые шлепанцы.
Оставив дверь открытой нараспашку и впустив в домик зябкую свежесть и мелкую водяную пыль, Ольга заварила кофе и приготовилась провести день в одиночестве, созерцании и философских размышлениях. Выполнив несколько упражнений, таких, какие позволяло проделать тесное пространство домика, она убедилась, что сегодня еще не настал день для подвигов: все тело по-прежнему болело, хотя и меньше, чем вчера. А душа требовала продолжения. Ольга, усевшись перед дверью на пол и глядя на серо-голубые занавеси небесной воды, вспоминала стойки и движения, которые показывал ей Бьёрн и которые так отчетливо снились ей в эти две ночи. Скорее бы кончился дождь...
В домике стало прохладно, и Ольга поднялась, чтобы закрыть дверь. Бросив взгляд в сторону ворот, она замерла, положив руку на ручку двери и наполовину высунувшись на улицу, не обращая внимания на хлещущие по лицу струи дождя. На поляне перед воротами неистово кружилась, взлетала в воздух, перекатывалась, разбрызгивая вокруг светло-коричневые потоки воды, призрачная, размытая дождем фигура. Бьёрн, голый по пояс, босой, в закатанных до колен брюках, вел схватку с дождем. Тренировочный меч мелькал будто бы сразу в нескольких местах, молниеносно менял скорость и направление, рассекал водяные струи, сбивал их и заставлял их лететь на землю под немыслимыми углами. Ольга наблюдала за ним, затаив дыхание, сердце отчаянно билось, рвалось вперед, умоляя послушать свои инстинкты, вылететь под занавес дождя, присоединиться к учителю в этом смертоносном танце... Испугавшись охватившего ее волнения, она сделала шаг назад, вглубь домика... и увидела, как Бьёрн остановился, взяв рукоять меча двумя руками, поднял его в приветственном салюте, повернувшись к ней, хотя он вряд ли мог рассмотреть ее сквозь стену дождя... Ольга закрыла дверь и опустилась на топчан. Вода стекала с волос по лицу, почему-то соленая, как слезы.