А что, если Небесный Волк старый и скучный, как прочие Взрослые? Тогда он не захочет играть со мной или вовсе наругает за мою шальную выходку. Мне нужно скрыться от взора его, покуда Небесный Волк не заметил меня!
Ринулся прочь, перерезал равнину и маленькой серой стрелой вонзился в колки против леса. Мимо него пронеслось ещё очень много одинаковых серых стволов, прежде чем волчонок твёрдо упёрся лапками в промёрзшую землю. Здесь!
Нюх, как обычно, подводил его — это было непозволительной слабостью для хищника, — но вот слух… Точно, он слышал заячий лепет. Да, эта охота будет доброй, победоносной, первой!
Двадцать метров вслед за Ветром. Гнаться за светом и чутьём.
Сарра слишком рано и слишком смело выскочил на бледную поляну. Точно диковинным кольцом обвили её склочные братья. Кругом таились в редкой чаще тени — раздолье для перепуганной жертвы.
В рыхлом снегу и вправду барахтался заяц: его меловая шёрстка, хотя и сливалась с покровом, не ускользнула от хищного взора ночного зверя.
Но Сарра допустил ошибку — позволил себе резво выпрыгнуть из засады в миг, требующий осторожности.
Заметив крадущегося врага, ушастый взвыл пуще прежнего, однако с места не сдвинулся.
Раздражённый отчаянным воплем и жутко озлобленный на собственную нерадивость, Сарра заковылял к своей цели. Волчонок шагал горделиво, но по-детски неуклюже, оставлял в белом ковре глубокие голубые следы.
Лишь подобравшись к лёгкой добыче вплотную, Сарра понял, что зайчик не пытается спрятаться за припорошённой веткой. В конце концов, зайцы отличаются трусостью, но не глупостью. Нет, разгадка странного поведения косого крылась в том, что крупный лапник сорвался с одной из крон и перебил зверьку ножку.
Догадавшись, что положение его всё крепнет, волчонок выпрямился и блеснул едва прорезавшимися клыками. Заяц жалобно дрогнул и уставился на свою Погибель, всеми силами стараясь выстрадать себе ещё несколько драгоценных секунд жизни.
— Ты попался, заяц, — хвалился Сарра, посматривая на добычу сверху вниз. — знай, что горем твоим стал Сарра, великий охотник!
— Ветвь, она сорвалась с самого высокого дерева и придавила меня, — плакал заяц. — так обращаюсь я к милосердию твоему, Сарра, великий охотник! Помоги мне спастись из ночной чащи-пущи. Ежели движет тобой природа твоя, то загуби меня быстро.
— Да быть ли мне великим охотником, коли я позволю уйти своей добыче?
Сарра грозно зарычал — это у него выходило отменно! Иногда ему удавалось напугать даже Мать-Волчицу или других Взрослых. Заяц сжался от страха и зажмурился, но даже так было ясно, что под сомкнувшимися веками очи его исполнены последним ужасом, испытать который доводится лишь единожды.
Над ними что-то зашелестело и заухало. Это был старый Филин. Сарра много раз наблюдал, как тот парил ночами среди ельников в поисках пищи. А следом за ним мчался, не оставляя следов на снегу, крылатый силуэт. Говорили, дескать филины — настолько ловкие хищники, что умудряются прожить всю жизнь, ни разу не коснувшись земли. Вот и сейчас грузная туша его опустилась на одну их нижних веток.
Сарра всегда мечтал стать таким же, как Старый Филин, но Мать-Волчица однажды сказала ему, что волкам крылья не даны. Не бывает в природе случайностей, как во всём живом, пела она, наши судьбы различны. Волкам — не суждено парить в воздухе, а филинам не ступать на нашу твёрдую землю.
— Сарра, когда я был в небе, я видел, как ты бежал сквозь лес, выискивая жертву. Теперь я вижу в тебе взрослого хищника, одна мысль о котором до слабости в костях станет пробирать зверей. Я прилетел, чтобы лично узреть восхождение новой легенды Тундры и возвестить все известные мне края о твоей храбрости.
Внимая словам подлого Филина, Сарра снова опустил взгляд на зайца. Косой попытался закрыть мордочку ушами, чтобы защититься от волчонка.
— Понимаешь ли ты, о чём просишь? — воскликнул Сарра, обращаясь к несчастному. — Ты хочешь, чтобы я с позором вернулся к Стае. Чтобы родная Мать-Волчица отказалась от меня? Кем же я стану, если помогу тебе?
— Ты станешь трусом, — подсказал Филин.
В беспамятстве ушастый предпринял последнюю попытку достучаться до своего мучителя. Даже в час кошмаров врождённая хитрость не покидала его.
— Мне доводилось слышать, — лепетал он. — что ваш род славен честью и отвагой. Вернёшься ли ты с честью, добыв забитого судьбою зверя? Исполнится ли отвагой сказ о твоей охоте, в которой ты сразил едва живого?
Больше нависавшего хищника, заяц испугался только своих слов. Не разозлит ли он молодого волка пуще прежнего? Но Сарра уже позабыл о дичи и смотрел на косого пустым взглядом. Он никогда прежде не слыхал слов «честь» и «отвага», и уж конечно, не подозревал, что за ними скрывается. Тем не менее, сердцем волчонок уже почувствовал, что заяц прав. Неясно только, почему.