Джейк посмотрел на выгнутое зеркало в углу магазина, средство борьбы с воришками, увидел, как Дипно снял трубку с телефонного аппарата, который стоял рядом с кассовым, несколько мгновений подержал в руке, положил на рычаг.
– А что делать нам? – спросил Джейк Эдди.
– Я хочу попробовать одну штуку. Однажды видел в кино, – он остановился перед закрытой дверью, подмигнул Джейку. – Смотри. Если заработаю только шишку на лбу, имеешь право назвать меня кретином.
И прежде чем Джейк успел спросить, о чем он, собственно, говорит, Эдди прошел сквозь дверь. Джейк заметил, что глаза у него закрыты, а губы плотно сжаты. Он напоминал человека, который ждет сильного удара.
Но никакого удара не последовало. Эдди просто прошел сквозь дверь. На мгновение от него остался только задник мокасины, потом исчез и он. Послышался легкий треск, словно кто-то вел рукой по шершавому дереву. Джейк наклонился и поднял Ыша. Сказал ему: «Закрой глаза».
– Глаза, – повторил путаник, но продолжал с обожанием смотреть на Джейка. Джейк сам зажмурился, потом чуть приоткрыл глаза, увидел, что Ыш в точности копирует его. Не теряя больше времени, шагнул в дверь с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». На мгновение все потемнело, в нос ударил запах дерева, он услышал пару знакомых, будоражащих нот. И дверь осталась за спиной.
Подсобка оказалась гораздо просторнее, чем ожидал Джейк, размерами она напоминала большой склад, и везде он видел книги. Стопки книг, зажатых между вертикальными стойками, высотой иной раз достигали и четырнадцати, и шестнадцать футов. В проходах между ними заметил пару лесенок на колесиках, конструкцией напоминавших трапы, которые встречались в маленьких аэропортах. Как и в магазине, пахло в подсобке старыми книгами, только здесь запах многократно усиливался, забивал все остальные. Редкие, развешанные под потолком лампы давали желтоватый, неровный свет. Тени Тауэра, Балазара и двух его телохранителей, причудливо изогнутые, падали на левую стену. Тауэр вел гостей в угол, который служил ему кабинетом. Там стоял стол с пишущей машинкой и калькулятором, три бюро. Стены оклеили обоями, на одной висел календарь. Майскую страничку украшал портрет какого-то господина из девятнадцатого века. Поначалу Джейк не понял, кто это… потом узнал. Роберт Браунинг. Джейк цитировал его в своем экзаменационном сочинении.
Тауэр сел за стол и, похоже, сразу же об этом пожалел. Джейк мог ему только посочувствовать. Оставшаяся троица хищно нависла над ним, что едва ли вызывало положительные эмоции. Их тени, прыгающие на стене за его спиной, напоминали тени горгулий.
Балазар сунул руку во внутренний карман пиджака, достал сложенный лист бумаги. Развернул и положил на стол перед Тауэром.
– Узнаете?
Эдди двинулся к столу. Джейк схватил его за руку. «Не подходи близко! Они тебя засекут!»
– Плевать, – отмахнулся Эдди. – Я должен увидеть, что это за бумага.
Джейк пошел следом. А что еще он мог сделать? Ыш вертелся у него на руках и скулил. Джейк шикнул на него. Ыш моргнул. «Извини, дружище, – сказал ему Джейк, – но тебе придется сидеть тихо».
Его двойник из 1977 года уже добрался до пустыря? Попав туда, тот Джек на чем-то поскользнулся, обо что-то ударился и потерял сознание. Это уже произошло? Гадать смысла не имело. Эдди был прав. Джейку это не нравилось, но и ему пришлось признать: их место здесь, а не там, и в Нью-Йорк 1977 года они попали для того, чтобы увидеть не розу, а ту самую бумагу, которую Балазар сейчас показывал Келвину Тауэру.
Эдди успел прочитать две первые строчки, когда Джек Андолини подал голос: «Босс, мне это не нравится. Что-то здесь не так».
Балазар кивнул.
– Согласен. Мистер Торен, в подсобке кроме нас кто-нибудь есть? – голос по-прежнему звучал спокойно и вежливо, но глаза уже бегали по сторонам: если кому-то захотелось бы тут спрятаться, укромных местечек хватало.
– Нет, – ответил Тауэр. – Разве что Серджио, магазинный кот. Полагаю, он где-нибудь спит…
– Это не магазин, – фыркнул Бионди. – Эта дыра, куда вы выбрасываете ваши деньги. Разве нужна обычному книжному магазину такая вот подсобка? Небось, архитектору пришлось поломать голову, чтобы при сооружении крыши обойтись без поддерживающих колонн. Кому вы дурите голову?
«Себе, кому же еще, – подумал Эдди. – Он дурил голову себе».
И, словно мысль эта послужила толчком, зазвучала ужасная и прекрасная мелодия. Бандиты, сгрудившиеся у стола Тауэра, ее не услышали, в отличие от Джейка и Ыша. Эдди увидел это по их напрягшимся лицам. А в подсобке, где и так не хватало света, вдруг стало еще темнее.
«Мы возвращаемся назад, – подумал Эдди. – Господи, мы возвращаемся назад. Но сначала…»
Просунулся между Андолини и Балазаром, отдавая себе отчет, что оба чувствуют его присутствие и настороженно стреляют глазами по сторонам. Его это не волновало. Он хотел увидеть бумагу. Кто-то нанял Балазара, чтобы тот сначала подписал ее (возможно), а потом, когда придет срок, сунул под нос Тауэру/Торену (наверняка). В большинстве подобных случаев Il Roche[10] ограничивался тем, что посылал пару своих громил, или «джентльменов», как он их называл. Но визиту к Тауэру придавалось столь важное значение, что он поехал сам. Эдди хотелось знать, почему.
СОГЛАШЕНИЕ
Этот документ представляет собой Соглашение между мистером Келвином Тауэром, жителем штата Нью-Йорк, владельцем недвижимости, которая представляет собой незастроенную территорию, обозначенную как участок №298 в квартале №19, расположенную…
Мелодия в голове зазвучала вновь, отдавшись дрожью во всем теле. На этот раз громче. И тени сгустились, полностью скрыв стены. Темнота, которую Эдди чувствовал на улице, рвалась внутрь. Их могло унести в любой момент, и это было плохо. Темнота могла поглотить их, и это было еще хуже, естественно, хуже, это же ужасно, утонуть в темноте.
А ведь там могли таиться всякие твари. Голодные твари, вроде стража-привратника.
«Они и таятся». Голос Генри. Впервые за почти что два месяца. Такое Эдди мог легко представить себе: Генри стоит за спиной и улыбается тупой улыбкой наркомана. С налитыми кровью глазами и желтыми, не знающими ухода зубами. «Ты знаешь, они и таятся. Но, когда ты слышишь эту мелодию, эти колокольца, ты должен идти, братец, как, полагаю, ты и сам знаешь».