Но тем не менее прежде чем спасать «Райкен»-ичи, он обязан вывести Первый батальон. ДОЛЖЕН существовать какой-то путь отхода. Он вызвал на дисплей топографическую карту местности. Если отойти к югу, он соединится со Вторым батальоном. Чоу обнаружил, что есть несколько путей, которые обходят позиции Драгун. Во всяком случае, так было до последней корректировки карты. Чоу предпочел исходить из того, что она соответствует действительности – в противном случае не оставалось никаких надежд.
Шо-са собрал вокруг себя остатки Первого батальона. Объединившись со Вторым, они могут пробиться к Третьему и уйти из города, оставив Серант на милость наемников. В любом случае Драгуны действовали так, словно город уже принадлежал им. И попытка оспорить это их право приведет к гибели полка.
Два взвода сразу же присоединились к нему. Чоу выслал в передовое охранение «Пантеру» и приказал остальным растянуться и двигаться по параллельным улицам. Прошло пятнадцать полных напряжения минут, и наконец перед ними открылись пустые улицы города. Чоу не сомневался – каждый из его людей ждет, что на любом перекрестке он столкнется с засадой Драгун. Он и сам был уверен в ее существовании где-то поблизости. Этот страх не покидал их все дни боев, страх, который губительно воздействовал на моральный дух. И если Чоу не выведет их отсюда, всех ждет неминуемая смерть.
Радар Чоу пискнул, предупреждая, что к городу приближается летательный аппарат, и на экране блеснула красная засечка. Через секунду, когда сработала система опознания «свой-чужой», она стала зеленой. Сверившись с идентификационной таблицей, Чоу понял, что это куританский шаттл «Алебастр». Остановив «Дракона», он попытался разглядеть его. Остальные машины тоже остановились.
Но, увидев наконец корабль, Чоу пожалел, что тот попался ему на глаза.
Полет его был неверен, шаттл дергался и переваливался с боку на бок, словно его подбрасывали атмосферные течения. Когда, клюнув носому он заложил крутой вираж, к порту, его закрыли густые черные клубы дыма, что поднимались сотого места, где некогда были склады. Снижавшийся шаттл скрылся за зданиями. И хотя он потерпел крушение в нескольких километрах отсюда, Чоу почувствовал, как содрогнулась земля, качнув его боевого робота.
Шо-са обвел взглядом небосвод. Он понимал, что его глаза все равно не увидят ничего, что ускользнуло бы от внимания сенсоров «Дракона». Может быть, с горечью подумал Чоу, что пилот шаттла искал спасения. Гибель «Алебастра» не предвещала Дому Куриты ничего хорошего для исхода сражения, которое шло на орбите.
Если даже гибель шаттла было делом рук Волчьих Драгун, они не могли бы найти лучшего места для засады, чем то, где пришлось остановиться боевым роботам Чоу. Из развалин с ревом полетели ракеты, и со скрытых позиций был открыт мощный огонь – пульсирующие вспышки лазеров слепили глаза. Развалив переднюю стену здания, из руин возникла тяжелая машина Драгун, и «Стингеру», оказавшемуся в непосредственной близости от него, некуда было деться. Обе машины скрылись за облаком каменной пыли.
Когда оно рассеялось, Чоу увидел, что «Громовержец» Драгун стоит над искореженными остатками легкой машины. «Громовержец» вскинул обе руки вверх и обрушил их на «Стингера». Раз за разом бронированные кулаки крушили поверженную машину Драконов.
Ярость пилота потрясла Чоу. Он приказал своим людям на полной скорости отходить от места засады. Они не могут драться на тех условиях, в которых оказались по милости наемников. Чоу занял позицию в арьергарде, дабы убедиться, что никто из его людей не втянулся в дуэль с Драгунами.
Приберегая лазеры и ракеты для встречи с боевыми роботами Драгун, которые наверняка ждали их впереди, Чоу прочесал позиции, где могла скрываться пехота, огнем автопушки. В эту секунду он мог только радоваться, что «Громовержец» был занят поверженным «Стинге-ром». Появившиеся перед ним две машины относились к легкому классу. Их суммарный вес не превышал массы его «Дракона», и у него было преимущество перед ними. А оно было так необходимо ему, чтобы противостоять этим рехнувшимся от крови наемникам.
Обменявшись первыми залпами, Чоу заметил, что Драгуны позволили ему увеличить дистанцию, поскольку не кинулись преследовать его, используя свое преимущество в скорости. Их действия были настолько не характерны для последних дней боев, что Чоу забеспокоился, не задумали ли они чего-нибудь.
Писк радара дал ответ на эту загадку. Сработал второй этап ловушки. Рядом с «Драконом» приземлился боевой робот Драгун, на прыжковых ракетах слетевший с крыши соседнего здания.
Темно-синий «Ночной Стервятник» оказался справа. В облаке пара и пыли, поднявшемся на месте его приземления, боевой робот на полной скорости устремился к «Дракону». Его автопушка была в походном положении, а обе руки вскинуты над овалом рубки. В них был зажат чудовищный стальной швеллер, который он, должно быть, подобрал в развалинах. На долю секунды Чоу пришла в голову абсурдная мысль, что вместо боевого робота он видит перед собой древнего самурая, который, занеся меч, готовится нанести сокрушительный удар, дабы расколоть шлем врага. Чоу показалось, что время остановило свой бег, когда он увидел грядущую гибель. И с пронзительной ясностью он понял, что не в силах избежать ее. Опустившись, швеллер разнес рубку «Дракона».
XLVII
Дом правительства, Серант, Ан-Тинг, Военный округ Галедон, Синдикат Драконов,
13 января 3028 г.
– Так что же я упустил? – сказал в безмолвное пространство Джерри Акума. В его кабинете, взнесенном на самый верх башни Дома правительства, никого не было. Единственным ответом стало мягкое журчанье кондиционера.
Отодвинув кресло, он рывком поднялся на ноги и стал расхаживать по комнате. В третий раз проходя мимо стола, он резко остановился, схватил за голову бронзового дракона, украшавшего пресс-папье, развернувшись на месте, швырнул его в стену. Пресс-папье врезалось в один из видеомониторов, и на пол брызнули осколки стекла. В расколотом корпусе что-то заискрило, и из него потянулась тонкая дымная струйка, которую тут же втянула в себя вентиляционная система.
– Проклятье!
Два дня назад шо-са Чоу погиб в засаде, подстроенной Драгунами, и «Райкен» начал распадаться на глазах. Без Чоу часть оказалась неспособной противостоять численно превосходившим Драгунам.
А сначала все складывалось как нельзя лучше. Бунт и захват станции «Гефест» потрясли Волчьих Драгун. Хотя Акуме так и не удалось заставить Вульфа обрушиться на местное население, он преуспел в другом – как наемник ни сдерживался, он все же был разгневан. В таком состоянии человек склонен совершать ошибки. Но если Вульф и допускал оплошности, то Акума их не замечал.
Когда рота боевых роботов Драгун неожиданно вырвалась на площадь Серанта, еще до того как Чоу пошел на штурм казарм Бупейга, Акума решил: наконец он вывел Вульфа из себя. Тем не менее машины Драгун не стали атаковать боевые порядки Куриты. Вместо этого, заняв оборону, они обеспечили эвакуацию Вульфа и его офицеров из штаб-квартиры. Приняв этот отход за признак того, что у Вульфа сдают нервы и Драгуны отступают, Акума окончательно уверился, что главное направление его удара достигло цели.
Но позже, когда пришло сообщение, что тот же отряд сорвал наступление на казармы Бупейга и тем самым предупредил обороняющихся, Акума впервые почувствовал горечь того, что испокон веков было известно любому военачальнику – никакой план не может выдержать соприкосновения с реальностью и остаться неизмененным. И Акуме не понравился вкус этой горечи.
Казармы Бупейга отказывались сдаваться. Дни шли за днями, а в среде Драгун не чувствовалось упадка боевого духа, чего он так ожидал. Дрались они мощно и цепко, и их сопротивление вынудило «Райкен» растянуть свои батальоны для обороны наиболее уязвимых точек Серанта.
Поведение Драгун было совершенно чуждо и непонятно Акуме. В соответствии с их дурацкими моральными установками очень высоко ценилась безопасность гражданских лиц, имеющих отношение к Драгунам. Те потери, которые ему удалось нанести им, должны были сломить волю к борьбе среди них. Вместо того они продолжали сопротивляться, и яростная мощь их ответных ударов нарастала с каждым днем. Даже нападение на приземлившийся шаттл, который должен был взять на борт совершенно ненужный балласт в виде гражданских, кажется, лишь подогрело боевую готовность Драгун.