— Можно, если осторожно, мон амур. Мне не нравится, что ты моего сына пугаешь своим беспричинным страхом. Станешь моей, и смятение уйдет.
— Я могу умереть, — она знала это наверняка, все оборотни знают, что вторую метку можно ставить только после года вдовства, иначе наступит смерть.
— Воев всадил мне в позвоночник пять пуль и две в голову, а я выжил, — он горячо шептал ей прямо в лицо. — И ты выживешь.
Он резко припал к её ключице и запустил в Лёшину метку свои клыки, при этом сковал все движения девушки и не обращал внимания на её крики, пока она не потеряла сознание и безвольно не упала в его руки.
***
Зал был небольшим. Стены его, словно сплетенные черные стволы сосен, соединённые между собой странным веществом, твердым, как бетон, и пористым, как сухая морская губка. При этом вещество имело внутри себя элементы скелетов маленьких животных, а наощупь было очень теплое.
Потолок был высоким, не меньше шести метров. Из стен торчали искривленные черные ветви. Они неожиданно стали двигаться, убрались в стены, влились в них, а потом появились в другом месте. Маша оглянулась на слух, ветки выросли над окном, выставив напоказ скелет небольшой птицы, все кости поддерживались отдельно тонкими вицами. Пруты черные стали двигаться, показывая, что птица летала, кости крыльев падали вниз и поднимались вверх. Маша даже подумала, что это представление для неё, поэтому улыбнулась.
Окно было высоким и узким, не имело стёкол. Но воздух был тёплым, и никакого морозного дуновения не ощущалось.
Взгляд приковал мужчина, который спал вместе с Машей на круглой кровати с черным шелковым бельем. Тело его было большим и мускулистым, грудь волосатая, как и руки. Прикрыт тонкой тканью, а одна нога согнута в колене. Расслаблялся после…
Маша упала обратно на подушку, копаясь в ощущениях. Она чувствовала боль только в сосках налитой груди. Между ног все было мокрым и липким. С ней занимались сексом. И это при том, что она беременна и без сознания. Горячая рука любовника прокатилась по попе.
Девушка ругала себя за измену, ненавидела все, что происходит, но только малой частью себя. Волчица внутри ничего дурного не видела в произошедшем. Самец не угрожал потомству, поставил на теле свою метку, теперь имел полное право требовать случки. И даже человек, окутанный непонятным колдовством, не сразу вспомнил голос и запах бывшего мужа. Все мысли перекочевали на ребенка и его будущее.
Маша чувствовала себя породистой собачкой, которую купил парень, желая иметь у себя нечто стоящее, а потом потерял, не досмотрел, и теперь у суки новый хозяин, к которому она привыкла сразу и уже повиливает хвостом, точнее, попой, ощущая легкое возбуждение.
Чтобы оторваться от неминуемой близости, Маша полезла изучать край кровати. Матрас был ортопедический, современный, а вот кровать стояла на сплетении ветвей, которые, заметив пристальное внимание девушки, тут же шевельнулись.
— Ты ему понравилась, — шептал Борис, обнимая девушку сзади, лаская её плечи.
— Кому?
— Замку, — горячее дыхание прямо над ухом обжигало и смущало. — Смотри, он с тобой заигрывает.
Из стены у пола в сторону кровати протянулась вица, распустила пять ответвлений и, как лапа, потянулась к Маше. Девушка немного растерялась, но страха не было. Она удобно устроилась на свой живот и потянулась к неведомому существу. Ни одной мысли, что это может быть опасно. Прикоснулась к теплым ветвям, и получилось рукопожатие.
— Я Нова, — прозвучал голос, скорее юношеский, чем женский.
— Я Маша, — улыбнулась девушка и почувствовала, как вздрогнул мужчина за спиной.
Борис резко опрокинул Марию на спину и навис над ней.
— Ты слышишь его? — он сильно пугал своей злобой и резкостью. Почувствовав, что переборщил, погладил пальцами лицо пленницы и приник к её губам.
Рот горячий, жадный, кусал и сосал. Язык исследовал все уголки, старался забраться вглубь горла. Ладонь скользила по ягодице, отодвинула одну ногу вперед, открыв вход к влагалищу. Маша дернулась, но другая рука, что не играла внизу, обхватила девушку в кольцо и держала крепко.
Палец толстый и длинный проник внутрь по верхней стенке лона и задел какие-то точки, которые никто никогда не трогал. И так мокрая вагина стала заливаться соком, и девушка застонала прямо в ненасытный рот любовника. Большие пальцы другой руки дотянулись до больных сосков, и девушка подалась вперед, ближе влившись в мощное тело мужчины.
Борис оплел свою любовницу, как мистические ветви черный зал замка, не давая ей продыху, удовлетворял руками, ожидая, когда девушка не сможет уже сопротивляться наваждению. Довел почти до оргазма и остановился.