Звучало очень вызывающе от человека, который находился на службе пятый год, в то время как срок у Мьюта и Поляка перевалил за отметку в три года.
— Что ты сказал?! — послышалось в ответ с другого конца зала.
— Э, ничего! Хорошо бежите, товарищ командир! — Шут засмеялся, смотря на догоняющего его в очередной раз Диму.
Женя и Андрей уже подтянулись к Денису, стараясь увеличить дистанцию между ними и в очередной раз настигающим их всех Ипатьевым. Но вожак лишь пробежался по внутренней стороне круга и вырвался вперед, придавая ребятам мотивацию и вызов.
— Он с ними, как с детьми! — протянул Мертвец, устраиваясь под штангой с большим весом.
— Отчасти правильно! — подхватил Барс, вставая перед головой Железнова для страховки. — Тем самым показывает пример настоящего боевого братства и облик офицера.
— Согласен, не спорю! Но порой, мне кажется, Дима перегибает палку. — Железнов взялся за гриф руками, перехватился пару раз и принял на грудь вес.
— Я же, напротив, считаю, что все в рамках разумного! — встрял Док, положив гирю на пол. — Он не сторонник всех этих сюси-пуси. Его наизнанку выворачивает от всего этого.
— Не завидую я его девушке… — протянул как-то обреченно Миша, время от времени подставляя руки под гриф. — Кстати! А что у него с личкой-то?!
Юра взглянул на Косухина, потом на бегающего Диму. Подобная тема поднималась очень аккуратно, даже с некой опаской — отношения были очень больным тезисом для Ипатьева. Сам же мужчина уходил от всех попыток разговора с ним: ему не очень везло в жизни с женщинами, но весомый след оставляла профессиональная деятельность. Не каждая дама будет терпеть постоянное отсутствие кавалера, а уж тем более «сказки» о прогулках со смертью по лезвию ножа.
— Нет, так и не нашел. Да, похоже, не особо он и ищет, — с печалью подытожил Док, вытерев пот со лба футболкой и размял руки перед следующим подходом. — Постоянно в работе… целиком!
— Я женат на войне! — басистым тоном, с сарказмом выдал Косухин, помогая Железнову поставить штангу на планки, затем его голос вернулся в обычную тональность, и он продолжил: — Это все, что от него можно услышать по этой теме.
— Не смешно, — бросил Юра, подбирая гирю и начав перебрасывать ее из руки в руку.
— Даже очень! — Мертвец аккуратно поднялся и сел. — Такими темпами до пенсии доживет и будет один.
— Ага! Уедет в леса, построит дом и будет жить отшельником! — пошутил Барс, снимая пару блинов с грифа.
— Если доживем… — тихо проговорил Воронин.
Закончив очередной подход, майор поставил гирю на пол и глубоко вздохнул. В чем-то ребята были правы: Феникс слишком сильно увлекался войной и не особо стремился остепениться. Хотя порой было парадоксально слышать от него «завязать со всем и начать мирную жизнь». Ага, конечно. Война просто так никого не отпускает.
Возможно, из-за этого Дима беседовал на данную тему исключительно с Юрой. Дело было не в том, что он не доверял своим братьям, нет. Все гораздо проще, в обычном человеческом факторе: Ипатьев не хотел показывать некую слабость и беспомощность в данном вопросе. Не любил он эти розовые сопли. Но зато на все возможные наводящие вопросу у этого засранца, как у СМИ, всегда есть официальная версия.
Но прелесть ситуации заключалась в том, что о новой пассии Феникса знал только один человек…
— Да по любому Юран знает куда больше, чем нужно! — колко произнес Железнов, украдкой бросив взгляд на майора.
Услышав свое имя, Воронин вернулся в реальный мир из размышлений, прокрутил в голове фразу еще раз и изобразил удивленный взгляд, обращаясь к капитану:
— С чего ты так уверен?
— Да с того, что вы двое постоянно что-то замышляете! — засмеялся Барс, разминаясь перед подходом к штанге.
Доля секунды, и в висок лейтенанту прилетела какая-то непонятная мягкая штука, вслед за этим раздался голос Димы:
— Цыц, Барсик! Мы можем, нам положено! Поэтому и колдуем!
И пролетел мимо прохода в тренажерную секцию, в очередной раз догоняя молодых.