В подобных поездках всегда можно было погрузиться в мысли, разложить по полочкам все возможные варианты действий и событий, подумать о будущем… последнее как-то особенно волновало и звучало фальшиво. Нет, Юра всегда оставался оптимистом, даже при самом плохом раскладе. Он верил в хорошее и светлое будущее с семьей и друзьями, но в большинстве случаев оставался в скептичном настоящем. Профессиональное, наверно. Верь в лучшее, готовься к худшему — вечный посыл самому себе.
Но даже в располагающей к размышлениям дороге собрать воедино мысли не удавалось. В голове разведчика быстро происходил мыслительный процесс, стараясь вывести всю полученную информацию в своеобразную ассоциацию. Перед Юрой словно разложился мысленный стол. Правда, это слишком громко сказано. Ничего толком известно не было, а уж тем более понятно. Поэтому с таким же успехом ассоциативный метод отключился. Блокнотик куда практичнее. В глубине души бывалый оперативник все-таки надеялся, что это всего лишь безобидная проверка боеспособности личного состава, а сам Феникс находится в Управлении с секундомером.
Пока колеса наматывали километраж, Юра успел обзвонить всех бойцов группы. Отвечали по-разному: кто-то ответил почти сразу, после второго гудка, порой звучали сонные ответы, а те, кто не успевал поднять трубку с первого раза — мгновенно перезванивали. Для всех звучала примерно одна и та же фраза — «Ворон срочно собирает группу. Все подробности на месте». Никто не задавал лишних вопросов — просто так подъем в три часа ночи не бывает.
А Москва встречала бывалого оперативника ночными огнями и бурлящей жизнью. Город, который никогда не спит. Да и вряд ли когда-нибудь уснет. Третий Рим величаво стоит назло всем временам и эпохам. Молодежь гуляла по освещенным улицам столицы, веселилась и наслаждалась спокойной жизнью. Особо азартные молодые люди проводили время в клубах, влюблялись и шли на авантюры. Как же многого они не знают. Да и не стоит им знать. Как говорится — меньше знаешь, крепче спишь.
Проехав через вечно бурлящий от ночных движений центр, Юра свернул к зданию Управления и остановился напротив закрытых ворот, заехав в «кармашек». К нему навстречу вышел дежурный, поправив оружие на плече в виде какого-то пистолета-пулемета (в темноте не было видно модели, да и не особо хотелось разглядывать), и, когда поравнялся с водительской дверью, лишь кивнул с легкой улыбкой на опустившееся стекло. Под светом КПП можно было разглядеть серую форму СБ [1] Управления. На узких плечах расположились темные фальш-погоны с одной лычкой, а кепи с общепринятой кокардой была натянута почти на глаза.
— Доброй ночи, товарищ майор… — протянул молодой ефрейтор с искренней радостной ноткой в голосе, выполнив воинское приветствие. — Что в такое позднее время?
— Приспичило тут одному госбезопасность проверить на прочность! — Юра попытался отшутиться, протягивая необходимые документы. — Вот и приехал усмирять.
Дежурный усмехнулся и, приподняв козырек с глаз указательным пальцем, взглянул на предоставленные бумажки. Юру (среди своих просто Док) многие знали — майора, заместителя командира группы Сил специальных операций «Волчья стая» уважали от рядового до высших офицерских чинов. Говоря о высоком отношении, было б не очень прилично упоминать только об офицерском составе группы — равное уважение получал каждый боец стаи. Сказывался еще и тот факт, что вокруг подразделения ходили разного рода слухи и домыслы: ГССО «Волчья стая» создавалась по особому распоряжению Министерства для выполнения особо важных и опасных заданий практически в любой точке мира (на формулировках в документе не скупились). Для чего на самом деле их создавали — никто не знал. Их работа постоянно скрывалась под грифом «Особой важности», и можно только гадать, какую охоту ведут «волки», а уж тем более — на кого. Но, несмотря на всю эту таинственность и (для молодых курсантов и рядовых) военную романтику, людей Феникса уважали вне звезд и должностей, поскольку сами они оставались эталоном воинской службы, офицерских принципов и морали.
Ефрейтор сверил документы несколько раз, после чего закрыл удостоверение, вложив все бумаги, и, протянув обратно весь комплект майору, задорно проговорил: