Костя и Максим Петрович, навалившийся на Костино плечо, шумно дышавший ему в самое ухо, одновременно прочитали эти четкие машинописные строчки, ниже которых кудряво вились буковки профессорской подписи, и, прочитавши, одновременно взглянули друг на друга…
5
Стрелка высотомера трепетала возле двух тысяч.
– Мировая криминалистика, – начал Максим Петрович, снимая и бережно укладывая в футляр свои «академические» очки, – мировая криминалистика…
– Ай! – пискнула вдруг Извалиха. – Мне плохо…
Она сидела, надув щеки, бледная, с вытаращенными глазами.
– Потерпите немного, – сказал Максим Петрович. – Через пятнадцать минут приземлимся… Мировая криминалистика, – повторил он, обернувшись к Косте, – не знала ничего подобного. Счастливчик же Виктор Иваныч! Такое исключительное дело… Ничего, ничего, Евгения Васильевна, идем на снижение – видите?
Стрелка показывала тысячу восемьсот.
– И все-таки, что ни говорите, – возразил Костя, – а есть на белом свете дела и почуднее…
– Ты что, собственно, имеешь в виду?
– Да вот те лягушки. Подумайте, тридцать пять – и все разного возраста и цвета…
Кугуш-Кабан – Воронеж.
1968 г.