Бессмертный снисходительно улыбнулся, отчего на его чумазом лице ослепительно ярко блеснули зубы.
— Мне что же, приказать своему рыцарю от обороны перейти к атаке?
Богиня бросила с надеждой взгляд на смешавшиеся ряды своего истерзанного воинства, чьё отступление уже грозило перерасти в беспорядочное бегство, и едва не задохнулась в бессильной ярости. Да, прав король перворождённых — какие ужасные потери! Мерлин, Фарамир, Роланд… прощай, Арагорн!.. и голова богини печально опустилась в разом потускневшем сиянии.
— Хорошо. Только лишь чтобы избежать ненужного кровопролития, — еле слышно прошептала она, однако слова эти разнеслись от горизонта до горизонта.
— Значит, этот пограничный мир теперь мой? — с лукавой ухмылкой уточнил извечный враг Порядка и Закона, и после кивка светлой богини подал знак остановить это избиение.
Медленно, с позором покидали поле битвы ветераны. Кое-как тащились немногие уцелевшие новички. Ручейками текла разрозненная конница в изрубленных доспехах. И словно в насмешку, за ними наблюдала так и оставшаяся несокрушимой стена чёрных копейщиков, возле которой виднелась навевающая дрожь фигура в истекающих самой Тьмой доспехах и с блистающим копьём в руке.
Как славно реют в дымном небе чёрные стяги! И как же печально поникли словно потемневшие белые штандарты и флаги…
— Я вызываю тёмного рыцаря на личный поединок! — с таким кличем из уползающего подобия ещё недавно грозной армии обратно вымахнула одинокая фигурка на белоснежном жеребце.
Словно знамя на ветру, развевалась рыжая шевелюра могучей волшебницы, а в дерзко вскинутой к небесам ладони звездой пылало последнее заклинание. Славно билась сегодня эта новенькая под знаком Кречета, не щадя себя бросалась на копья восставших из ада солдат и камлания шаманов! Даже грозного Беовульфа сумела испепелить грозная чародейка, однако и она не в силах оказалась изменить ход битвы…
Ло Эрик стоял на едва заметных остатках истерзанного холма и с удивившим самого себя спокойствием смотрел на приближавшуюся Ивицу. Думал ли он когда-нибудь, что они встретятся вот так — как противники на поле битвы? Думал иногда, конечно, однако гнал от себя таковые мысли в смутной надежде, что не бывать тому. Всё же, бессмертные оказались воистину мудры, если не позволили им обоим встретиться в безумии сражения. Уж без их внимания таковое вряд ли случилось бы.
Конь волшебницы остановился в нескольких шагах от подножия, беспокойно прядая ушами и косясь глазом на живописные останки разрубленного почти пополам архангела с глядящим в небо безмятежно-кукольным ликом.
— Я вызываю тебя на поединок! — гневно выкрикнула волшебница. — Кто бы ты ни был — даже если…
Степенно, уверенным движением победителя, ло Эрик демонстративно вонзил своё навоевавшееся сегодня донемогу оружие в землю. Блистающим навершием вниз. Чуть помедлив, он стянул с головы пропотелый едва не насквозь изрубленный шлем и повесил на конец копья.
— Я не стану воевать с тобой, — странно, однако на его грязное и мокрое лицо выползла улыбка.
Миг-другой угрюмая волшебница всматривалась в стоявшего перед ней воина.
— Ну и дурак! — вдруг вспыхнула она яростью и швырнула прямо в рыцаря полыхнувшее нестерпимым светом и во мгновение ока испепелившее весь холм заклинание. И лишь затем устремился к мрачным небесам безобразно закручивающийся пухлый гриб чёрного дыма…
— Замечательная, и я даже не побоюсь этого слова, поучительная история! — с жаром воскликнул Светозарный и пригубил из своего бокала. — Но послушай, братишка — что-то подсказывает мне, что на том она не закончилась…
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Этот мир никогда не знал жизни. Под серым лысо-безоблачным небом не шли дожди, не падали на простиравшуюся внизу серую землю. Всё ещё оказывалось впереди — первый пахарь и первый сеятель. Первый крик и последний вздох…
По унылой, серой и непримечательной равнине ехали на истекающих адским пламенем конях двое. Один невозмутимо посапывал дымящейся трубкой, а у второго притороченное к сдельному держаку копьё бросало вокруг резкие хрустальные сполохи.
— Всё верно, парень. Миры редко погибают — и так же редко рождаются. Но мы победили, и этот новый теперь целиком наш. И именно нам, а не так называемым силам Света предстоит бросить в эту почву первое семя новой жизни.
Спутник его мрачно отмалчивался, и не стоило даже особо присматриваться, чтобы заметить — мысли его витали весьма далеко от этих неприветливых мест.