— Он не хотел этого, дадо, — снова сказал Митя.
Цыгане зашумели.
Барон сделал предостерегающее движение рукой, и все смолкли.
— Если ты хочешь, чтобы мы верили тебе, — сказал барон, — пойди и убей Седого. И тогда все встанет на свои места.
— Ты просишь у меня невозможного, — тихо ответил Митя.
— Тогда мы отлучим тебя, и ты останешься один.
— Человек и так одинок, — сказал Митя, — даже если он в стаде.
— Цыган не выживает в одиночку, — ответил барон.
Напряжение росло с каждой минутой.
— Пусть уходит от нас, — крикнул кто-то из цыган. — Как пришел, так пусть и уйдет. А свои дела мы и сами решим.
— Нет, твердо сказал барон, — это не выход. Или — или! Или он убьет Седого, или…
Тоска охватила Митю, он почувствовал, что, если сейчас не выскажет все, что было у него на душе, сердце его не выдержит и разорвется от невыносимой боли.
— Лучше вам убить меня, ромалэ, — сказал Митя, — лучше так, чем заставлять делать то, что я не могу сделать. Седой отлучил меня, и вы отлучите. Куда я пойду?
— Закон жесток, и ему надо подчиняться, — ответил барон. — Иначе мы не выживем. Что ты решил?
На мгновение в глазах Мити мелькнула надежда, что барон передумает и не станет ставить его в такие жесткие условия, но, взглянув на него, понял, что одиночество снова станет его единственным союзником в жизни. Как часто натыкался он на эту стену, проходил сквозь нее, но снова оказывался перед очередной стеной.
— Я уйду, ромалэ, если вы так решили. — И Митя пошел к дверям.
— А Седой, — крикнул ему вслед кто-то из цыган, — что ты думаешь делать с Седым?
— Это ваши проблемы, — коротко ответил Митя.
Митя бесцельно брел по улицам, даже не думая об опасности. Неожиданно он оказался в переулке, где располагалось районное отделение милиции. Рядом со входом висел стенд, на котором были наклеены фотографии людей, находящихся в розыске. Вдруг Митя увидел знакомое лицо. «Боже, — подумал Митя, — ведь это же я!» Действительно, на стенде висела его фотография. Подпись гласила: «Разыскивается за совершение особо опасных преступлений…» Митя повернулся и пошел прочь. Спешить ему было некуда, и он брел наугад. Улицы были пустынны. У входа в кинотеатр стояли корзины с цветами. «Сколько же их сейчас в Москве?», — подумал Митя. Нищета, попрошайки, калеки, беженцы, голодные дети и — цветы. Возле корзин, кутаясь в платок, сидела женщина, лет тридцати, и жадно затягивалась сигаретой. Митя подошел поближе.
— Вам цветы нужны? — осведомилась женщина.
Митя на секунду задумался. «А почему бы и нет?» — подумалось ему.
— Дайте букет гвоздик, — попросил Митя.
— Какого цвета?
— Красные. Поярче.
— Выбирайте.
Митя выбрал ярко-красные гвоздики и, поблагодарив, двинулся дальше. На ступенях кинотеатра сидела худенькая девчушка, лет четырнадцати.
— Ты чего здесь сидишь? — спросил Митя. — Делать нечего?
— Ага, — кивнула она. — Просто сижу, и все. Идти некуда и делать нечего.
— Дом-то у тебя есть? — снова спросил Митя.
— Ага, но я туда не хочу. Там — караул!
— Чего там?
— Папаша бушует. Мать бьет, и мне достается. Как он угомонится, я пойду, а то мне ночевать негде.
— Ты не могла бы мне сделать одолжение? — спросил Митя.
— Чего тебе? — буркнула девчонка. — Я не шлюха.
Митя рассмеялся.
— Не то. Заработать хочешь? Деньги-то, небось, нужны.
— Нужны, — согласилась она.
— Я тебе адрес напишу, отнесешь цветы и отдашь — вот и вся работа.
Девчонка оживилась.
— Это я сделаю. Не бойся. Не обману. Я понимаю. Ты влюбленный, что ли?
Митя снова рассмеялся.
— Вроде того. А вообще-то, если честно, хочется человеку сделать приятное. Мне, как и тебе, идти некуда. Холодно мне в городе.
— Что-то мне твое лицо вроде знакомо, — сказала она. — Где-то я тебя видела.
— У ментов на стенде, — неожиданно для самого себя сказал Митя. — Можешь стукнуть, если желаешь.
— Не…е, — протянула она, — я с ментами не якшаюсь. Папаша мой, конечно, сволочь, но как они его пару раз били, чуть ли не до смерти. Еле откачали.
— Так он же мать и тебя избивает…
— Это другое, это наше дело, их не касается, а когда он трезвый, то добрый и все время кается. Оттого она его и терпит. Люди как скоты живут, — заключила она.
— Это верно, — согласился Митя. — Так отнесешь цветы?
— Отнесу.
Митя присел рядом с ней на ступеньки и написал адрес Алины. Потом протянул девчонке цветы и бумажку с адресом.