— Среди блатных все по-другому было, — не дав Леньке закончить, заговорил Седой. — А какие они, эти, ну те, что с твоим племянником шляются?
— Э, Седой, разве это опишешь? Тут чутье подскажет. Ты с этим сам разберешься…
— Что ж, раньше разбирался и сейчас разберусь… — согласился Седой.
— Многое тогда было, да сплыло, сейчас все другое. Одно могу тебе точно сказать, Седой, пацаны теперь — совсем другие. Те, которых я сейчас наблюдаю, прежних бы быстро поломали. Вот хоть племяш мой: передо мной-то красуется, но гнильца в нем какая-то есть. Он и его дружки только бабки уважают, а человека в грош не ставят. Им ерунда, что старика, что старуху укокошить… И не икнут даже! Мать родную за копейку не пожалеют…
— Поглядим, — тихо сказал Седой, — что это за материал…
Дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянул парень, он как бы проверял: чисто ли, нет ли посторонних?
— Кто это у тебя?
— Заходи, заходи, не бойся, — сказал Ленька, и, услышав знакомый голос, парень наконец вошел.
Еще раз оглядевшись по сторонам и как следует рассмотрев Седого, племяш присел к столу.
— Чаю хочешь? — спросил Ленька. — Или поешь чего?
— Нет, скоро мои кореша появятся. У вас надолго разговоры?
— Ты что же это, парень, нас выгоняешь отсюда? — усмехнулся Седой. — Негостеприимно это.
— Вам же неинтересно будет, молодняк соберется.
— А может, я хочу на них глянуть, какие они сейчас?!
— Гляньте, гляньте, но ненадолго…
Седой рассмеялся.
— В наше время народ не такой ершистый был — почтение оказывали.
— Он и не обижает никого, — заступился Ленька, — просто не привык еще к тебе. Они к чужим настороженно относятся.
— Какой же я чужак, если к тебе в гости пришел? Чужие в гости не ходят.
— Ладно, ладно, — миролюбиво сказал Ленька, — ты, Валерка, тоже потише, это Седой, я тебе о нем говорил.
— А… — протянул Валерка, — Седой, значит, — гроза бывшая.
— Как ты думаешь, Ленька, пристально глядя на парня, сказал Седой, — дать этому мальцу по ушам для почтения или нет?
— Но-но, дед, — приподнялся Валерка, — ты не очень, а то я тебя быстро навострю отсюда.
Седой неторопливо вытащил что-то из кармана и положил на стол рядом с собой. И когда Валерка рванулся к Седому, то взгляд его словно сам собой натолкнулся на раскрывшийся нож. Он отпрянул.
— Ну ладно, ладно, чего ссориться, — пробормотал заметно притихший Валерка.
— А ножа уже и не было, как будто он приснился, и Валерка недоуменно перевел взгляд с Седого на Леньку.
— Ну, вы, мужики, фокусники…
— Фокусник — это ты, — сказал Ленька. — Как там закончилась твоя история с долгом? — И, повернувшись к Седому, добавил: — Проигрался он, на счетчик его поставили.
— Что ты говоришь?! — насмешливо выдохнул Седой, — это он-то, такой ученый? И как же он думает с этим разобраться?
— Разберусь, — ответил Валерка, — не впервой.
— Батюшки, — снова заговорил Седой, — так уж и разберешься? Может, помочь в чем? Могу денег подбросить. Много ли проиграл?
— У тебя таких денег нет, — сказал Валерка, — и достать ты их не сможешь.
— А может, найду?!
— Где ты их найдешь?
— Сколько же надо? — спросил Седой.
— Двадцать тысяч. — Парень сделал паузу и добавил: — Баксов!
— Ого! — Седой привстал. — Крупно. Как же вы играете, если отдавать нечем? И те, с кем вы садитесь играть, доверяют вам?
— Ладно, мужик, кончай базарить, — оборвал его Валерка, — что-то мы заговорились, а мне еще многое сделать нужно.
— Пойду я, — сказал Седой и взглянул на Валерку, — если что надо будет, Леньке скажи, он знает, где меня отыскать. Может, и сгожусь…
И Седой вышел из комнаты. Как только дверь за ним захлопнулась, Валерка кинулся к дяде.
— Что за личность такая, а? Где ты его откопал?
— Дурак ты, — ответил Ленька. — В молодости моей вся округа перед ним шапки скидывала.
— «В законе» он, что ли?
— Был «в законе», да отошел от дел, зачем ему все это нужно, покоя хочет.
У Валерки мелькнула шальная мысль: «Вот какого «папашу» мне нужно, за таким можно в огонь и в воду!» Однако на смену ей пришло сомнение: «Но кто ж его помнит? Сейчас все другое: и «паханы» другие, и время другое. Может, попробовать? Нет, подожду».
В комнату один за одним входили Валеркины приятели, за ними следом, словно на привязи, с сумками в руках — молоденькие подружки. Надо было принимать гостей…
Переулок был пустынным. Изредка в конце его показывалась фигура случайного прохожего, и снова все замирало. Освещение было слабым, будто его специально приглушили, чтобы создать полутемный уют. Как и повсюду, люди здесь побаивались выходить вечерами на улицу, разве только выгуливали собак, надеясь на их защиту. Пьяный Валерка в сопровождении двух приятелей — Лохмача и Кривого — с шумом вышли из подъезда.