То сентябрьские иды, то октябрьские, декабрьские, мартовские, то секстильские календы. Ко времени диктатуры Цезаря уже больше ста лет этим днём являлись январские календы. Все эти даты, кроме мартовских ид выглядели несколько странно, ибо по именам консулов назывался весь год, а он начинался в месяце Марса. Вот Цезарь и перенёс его начало на первый день января.
Наступивший новый год, восемьсот пятьдесят девятый от основания Города, был назван по именам консулов Луция Лициния Суры и Квинта Сосия Сенециона. Оба они получили эту магистратуру вторично.
Закончилась претура Публия Адриана и согласно традиции ему назначили в управление пропреторскую провинцию, Паннонию. Однако новоиспечённый наместник вместо того, чтобы отбыть в её столицу, Аквинк, возглавил армию из двух легионов и шести вспомогательных когорт для зачистки севера от недобитых варваров. Легионы выступили из Апула в конце декабря и новый год Адриан встретил в походе.
Император задержался в Апуле на неделю и в январские ноны отбыл в Колонию Ульпию со своим другом, консулом Лицинием. Здесь он рассчитывал провести две или три нундины, завершая вместе с Децимом Скаврианом обустройство новой провинции, после чего намеревался отбыть, наконец, к тёплому морю, подальше от слепящих дакийских снегов, промозглых ветров, морозов и слякотных оттепелей.
Январские ноны — 5 января.
Уже из Апула в Рим отправились несколько гонцов с обширными распоряжениями цезаря. А из Колонии Ульпии их помчалось ещё больше. Траян планировал грандиозный триумф и на время подготовки собирался задержаться в Иллирии.
Десятки чиновников-корникулариев составляли сотни распоряжений, постановлений, указов. Цезарь пожелал устроить не менее ста дней Игр. Потом в намерениях императора это число увеличилось до ста двадцати. Ланистам в Италии, Македонии, Иллирии предписывалось подготовить двадцать тысяч гладиаторов. Скакали гонцы в Германию с приказом ловить десятки медведей и волков. Рисковые мореплаватели, наплевав за зимние шторма спешили в Африку — оттуда требовалось не меньшее число львов. Все эти экспедиции очень щедро оплачивались.
Государственная казна ломилась от дакийского золота. Подсчитывались огромные трофеи. Некоторые из них засекречивались. Следуя приказу Траяна, Марциал обеспечивал брожение в народе слухов, будто в Дакии взято пятьсот тысяч рабов. Так оно было или нет, знали лишь особо приближенные к императору люди, да и то, даже его личный врач, Статилий Критон записал в своём дневнике это самое число.
Но даже если оно было далеко от истины, пленных всё равно оказалось столько, что цены на рабов безнадёжно обрушились.
Марциала император первоначально собирался взять с собой. «Путь чести» Весёлого Гая мог пойти в гору, но всё испортил проклятый ликантроп. Гай Целий убедительно доказал Траяну, что его не существует, а на следующий день тварь устроила бойню в кастелле бревков. Рассказы выживших не оставили никаких сомнений — это действовал не человек. Цезарь рассудил, что фрументарий, подверженный самоубеждению и подгонкой фактов под свои представления о реальном, вряд ли будет ему полезен.
Путь чести — cursus honorum, политическая карьера римлянина, включавшая возможные ступени: военный трибун, квестор, эдил, претор, консул, проконсул или пропретор (наместник провинции).
Лициний Сура на это заметил, что вообще-то Марциал допустил редкий промах и предыдущая его служба вполне безупречна, так что он всё же заслуживает поощрения. Траян согласился. Действительно, в качестве трибуна Марциал будет ограничен в возможностях. Ликантропа нужно уничтожить, вот пусть Гай Целий и устраивает охоту уже в качестве главы фрументариев провинции. Для него собрали нумер из лучших бойцов нескольких легионов, а также эксплораторов. Паннонцев среди них не было, они зализывали раны. Кроме того, накануне отбытия император принёс щедрые жертвы Аполлону Ликоктону, «Убивающему волков».
Прибыв в Колонию Ульпию, Траян нашёл её в превосходном состоянии. Уже было построено множество кирпичных домов, а базилику успели отделать мрамором.
Свой официум наместник Децим Скавриан укомплектовал по большей части отставными легионерами, отобрав самых грамотных и способных. Набралось их больше двухсот человек. Седеющие ветераны сменили пилумы на письменные принадлежности и стали либрариями, актариями и корникулариями, пополнили ряды фрументариев и спекулаторов, кои занимались охраной правопорядка, сделались стационариями на почтовых станциях, уже построенных от Данубия до Колонии.