Это была чистая правда. По части самых обтëсанных в войнах с даками с этими двумя могли соперничать лишь Седьмой и Тринадцатый.
Вновь хлопнула дверь. На пороге возник Вежина.
— Ну, что там? — спросил царь.
— Хорошо хоть, не убил никого, — буркнул Вежина.
Он прошёл к столу, дотянулся до кувшина, налил вина в серебряную чашу и выпил залпом.
— Шумят усатые. Наши тоже. Требуют Збела предъявить, думают, ты, царь, его уж тут примучил в подвале.
У Дардиолая глаза на лоб полезли. От Вежины услышать «Збел» и «усатые», а не «этот сукин сын» и «побратимы»? Истинно — последние дни настают! Никак письмо прочитал.
— Чем решил дело с Дейотаром? — спросил Сабитуй.
— Да ничем пока. Всë так и орут.
— Я, возможно, могу кое-что предложить, — сказал Дардиолай.
— Да ты уж наворотил дел, предложенец херов, — буркнул Вежина.
Збел усмехнулся.
«Вот! Теперь узнаю сынка Герганы, а то уж думал — колдовством подменили!»
Вслух он, однако, сказал иное:
— Сначала я должен знать, что вы намерены делать.
— Ишь ты. Знать он должен, — скривился Диурпаней, — гляньте-ка, большого человека принимаем. Важный тарабост. С голой жопой.
— Да не ворчи ты, старик, — огрызнулся на него Сабитуй, — сейчас не до похвальбы древностью рода.
— Да что тут делать, — ответил вместо царя Вежина, — надо биться. Бежать уж некуда.
— Драться можно по-всякому, — возразил Дардиолай, — сарматы бы начали кружить, стрелами издалека бить, колодцы засыпать.
— Да, сейчас самое время колодцы засыпать, — усмехнулся Диурпаней, — а как римлян жажда замучит, так мы им снег продадим.
Дардиолай поморщился.
— Да нет, мысль твоя, Збел, понятна, — сказал Сабитуй, — но у нас всадников сотни три с малым наберётся. А по лесам разбежаться… Большое войско не укрыть. Жрать-то что оно станет? А малыми силами жалить… И много так нажалим?
Дардиолай вынужден был признать, что предложение его неисполнимо и бессмысленно.
— Ну, тогда три пути — сдаваться, бежать и сражаться в открытом бою, зная, что не превозможем. Ну и умереть, получается. Бежать — сами сказали — некуда. Сдаваться?
Цари и тарабост переглянулись. Было видно, что с этой мыслью они живут уже давно, но она им не нравится, а то бы уже пришли к императору. А почему не нравится?
Да потому что для начала придётся пройти по Риму в цепях, в триумфе Траяна. А потом… Тут уж всё в руках богов. Одни такие и дальше жили себе тихонько. Других прямо по окончании триумфа удавили. В число каких попадёшь? Только от цезаря зависит. Он, говорят, милосерден.
Если жизнь сохранят, какова она будет? Уж точно не такая, как они привыкли, с детства воспитанные воинами. Децебал выбрал смерть. Другого исхода для себя не видел.
Эти люди, смотревшие ныне на Дардиолая, также не были трусами. Гордецами — да. Глупцами — возможно. Ведь именно Диурпаней, став царём после смерти своего брата Скорило двадцать лет назад, вторгся в Мёзию, разбил римлян и приказал обезглавить наместника Оппия Сабина. Тем и привлёк на Дакию все последующие беды. Ошибку свою он осознал и пытался исправить, добровольно уступив власть племяннику, который успел проявить себя как более талантливый полководец. Но это не помогло. Собственные амбиции Децебала в итоге всё равно привели страну на край пропасти. Осталось полшага ступить.
— Люди сюда не сдаваться пришли, — ответил за всех Вежина.
— Но и не знают, какая сила против нас, — возразил Сабитуй, — а как узнают?
— Предлагаешь всем рассказать, да потом смотреть, как разбегаются? — спросил Диурпаней.
— Я со своей земли никуда не побегу, — буркнул Сабитуй, — всё у меня отняли, и жену, и детей. Землю родную отнимут — к чему такая жизнь? Волком выть на пустошах?
Он покосился на Дардиолая.
— Войдём в чертоги Залмоксиса, как братья и сёстры наши, без срама, — Диурпаней ударил кулаком по подлокотнику кресла, — я племяннику своему первенство уступил, но позора рода не допущу. Гонимой тенью, в чертоги невхожей, становиться не желаю.
— Вижу, решили вы всё, господа мои, — сказал Дардиолай, — и решение ваше мне мило. Не зря я сюда пришёл. Однако, помереть можно по-разному. Я бы всё же предпочёл отправить побольше «красношеих» к их Орку. Не дело на собственный меч бросаться, покуда можно плечом к плечу с братьями встать.
— Что ты предлагаешь, Збел?
— Надо бы место выбрать, чтобы за нас сыграло. Я эти края не знаю, вам виднее должно быть.
— Что ты хочешь от такого места? — спросил царь костобоков.