Он замолчал. Встал и подошёл к маленькому окошку на уровне лица.
В небе горела полная луна. За окном лёгкий ветерок теребил кроны вековых кедров.
Алатрион закрыл глаза.
«Нигидий?»
Мелодичный завораживающий голос заставил его вздрогнуть.
Обнажённая женщина. Она — само совершенство, куда уж миловидной Гермионе, та рядом с ней — дурнушка.
Кожа — молочно-белая чешуя.
«Да, госпожа моя».
«Что с тобой? Твои мысли мечутся».
«Прости меня. Я действительно сегодня рассеян. Это письмо… оно выбило меня из колеи. Я думал, что буду готов, но, кажется, ошибался».
«Ты слишком возбуждён, это может помешать. Успокойся».
«Конечно. Как прикажешь».
«Нигидий. Волк не нужен. Важны волчата».
«Да, госпожа».
Видение исчезло. Он выдохнул. Повернулся к испуганной Гермионе и медленно проговорил:
— Immolabimus iuvenibus animalibus.
«Резать будем молодняк».
Конец первой книги