Он достал из кейса доклад Литмана, хотя он уже знал нее, и стал просматривать его в сотый раз. Да, здесь было нее: Минимум Спорера, Минимум Маундера — и теперь Минимум Стовина. Все данные, несколько раз перепроверенные, подтверждающие многие исследования. Согласно ним данным Великое Оледенение должно происходить с периодом в 15000 лет. Что такое 15000 лет в истории Земли? Одно мгновение. Но в это мгновение возникла и развилась вся человеческая цивилизация. Стовин стиснул кулаки, рассеянно глядя на Дон Хуана де Окате.
— Ха, Стовин.
Перед ним, улыбаясь, стояла Дайана Хильдер, невысокая плотная девушка с квадратными плечами. Она была одета в джинсы и розовый пиджак под расстегнутым кожаным пальто. Ее платиновые волосы, как всегда, были в беспорядке. Стовин ощутил удовольствие при ее появлении. Он быстро встал и предложил ей стул.
— Я уже решил, что ты не придешь.
— Никогда не пропускай ленча, Стовин. Так мне всегда говорила мама.
— Мудрая женщина.
Подошла официантка, и они сделали заказ: для него, то, что он ел всегда, — охлажденный цыпленок, рис, красный соус, пол-литра белого вина, а для нее — сыр и салат. Она налила полстакана вина и критически посмотрела на его тарелку.
— Неужели тебе никогда это не надоедает? Ты черт знает что делаешь со своим желудком.
Он пожал плечами.
— Я уже говорил тебе, Дайана. Я не думаю об этом. Это спасает мне уйму времени. Во вторник я всегда ем охлажденного цыпленка и мне не нужно думать, что заказывать по вторникам. А вот что ешь ты… — он кивнул на ее салат. — Этим не накормишь и цыпленка.
— Но я должна думать о своем желудке, — сказала она, рассмеявшись и похлопав себя по животу. — За последний месяц я прибавила целых два фунта.
— Ужасно, — улыбнулся он. Дайана посмотрела на него из-под ресниц, когда он расправлялся с цыпленком. Он был настоящим сухопарым англичанином, возраст которого невозможно было определить.
Впрочем, теперь он был американцем, однако во всем, кроме документов, он оставался истинным англичанином. Сколько же ему лет? Сорок? Сорок пять? Трудно сказать. И почему она называет его Стовин? Все звали его просто Сто. Ему не нравилось имя Вильям, впрочем, как и ей.
— Как твои канис латранс?
— Их очень много. Этим утром я возвращалась из Неко — я летала в Чико на три дня, и на дороге лежал мертвый, сбитый грузовиков, большой койот. Сейчас он у меня в багажнике.
Она кивком показала-на автомобиль, припаркованный на краю площади.
— Ты умудрилась взгромоздить взрослого койота в багажник? Он же весит не менее сорока фунтов.
— Она, — сказала девушка. — Это была самка. Но мне повезло. Мне помог один солдат.
Она имитировала настоящий техасский выговор: — Эй, мадам, вы знаете, что можно получить от этих тварей? Блох, мадам, блох. Вы понимаете это? Видел бы ты его лицо, когда я сказала, что именно блохи мне и нужны.
— Почему бы тебе не пристрелить пару койотов? — нетерпеливо спросил Стовин.
— Нет, Стовин, я не хочу убивать без нужды.
— Как хочешь, — безразлично сказал он. Его рука невольно погладила розовую обложку доклада Литмана.
Она заметила его движение.
— Что это у тебя?
— Литман.
Голос его был подчеркнуто безразличен, бесстрастен. Подумала она. Девушка с любопытством посмотрела на него.
— Ты очень захвачен этим? Что он пишет?
Стовин пожал плечами. — Многое. То, что я говорил последние три года.
Она присвистнула. — Литман… Это человек, который…
— Да, — без выражения ответил он. — Он ошибался в определении вулканических циклов. Он переоценивал фактор пыли. Он ошибался. Как и я. Как Эйнштейн. Как Коперник. И говорят, что он снова ошибается…
— А он ошибается?
— Нет.
— Жаль, — с чувством сказала она, — что Литман так стар. Старых людей редко слушают.
Стовин засмеялся, прихлебнув вина.
— Он уже никогда не будет старым.
— Что ты имеешь в виду?
— Литман умер… Я слышал это в утренних новостях. Ему было восемьдесят семь… Один из самых оригинальных климатологов в мире. Настолько оригинальный, что он просто должен был ошибаться.