«Жилковские» контролировали торговлю нефтепродуктами во всём городе, почти весь Невский проспект с его магазинами, ресторанами и гостиницами. В их руках был отель «Невский Палас», который перешел к ним после покушения на вора в законе Кумарина. По оперативным данным, казанцы подошли к тому, чтобы полностью подчинить один из крупнейших банков страны, а также Балтийское пароходство.
Предприимчивый и дальновидный Хайдер создал в общаке группировки что-то вроде «стабилизационного фонда». На «всякий случай» в загашнике держали несколько миллионов долларов — на адвокатов, подкуп чиновников, непредвиденные конфликты с братвой и т. д.
Члены казанской группировки не увлекались культом силы, как их будущие прямые противники — «тамбовцы», они не занимались спортом, употребляли наркотики и спиртное. Однако наряду с этим в казанских группировках была жесткая дисциплина. За невыполнение приказов старших групп, как правило, следовало жестокое наказание. Вскоре появилась бригада, в задачу которой входило приведение в исполнение смертных приговоров в отношении боевиков, нарушивших приказы лидера.
Хайдер не жалел денег на вербовку сотрудников милиции, а также работников следственных изоляторов и колоний. Он был умным и расчетливым руководителем, умело разрабатывал планы нападений на бизнесменов, привлекая приезжавшие в город бригады из Казани. Часто эти нападения совершались именно на тех бизнесменов, с которыми он непосредственно сотрудничал.
Во второй половине 1992 года между казанскими и бригадами тамбовцев вспыхивает самая настоящая война. Яблоком раздора стал Торжковский рынок.
Базой группировки в Санкт-Петербурге становятся ресторан «Шлотбург» и кафе «Садко».
Несмотря на ожесточенную войну между группировками, Хайдеру удалось взять под полный контроль Василеостровский, Выборгский, Калининский, Красногвардейский и Приморский районы Санкт-Петербурга, а также все Приозерское направление.
Летом 1996 года Хайдер был убит. Его убийство было столь тщательно спланировано и осуществлено, что больше напоминало сцену знаменитого американского боевика. Закиров в сопровождении охраны вышел из ночного клуба и направился к ожидавшей его машине. Неожиданно для всех из-за угла дома раздались автоматные очереди. Телохранители Закирова побежали в сторону, откуда слышалась стрельба. Они оставили своего босса без прикрытия. Первым выстрелом в голову был убит водитель Закирова. Следующими выстрелами снайперов, разместившихся на крышах соседних домов, были убиты все его телохранители. Все это произошло столь быстро, что никто не смог по-настоящему отреагировать на ситуацию. Улицу заволокло клубами дыма, сработали дымовые шашки. Первая пуля попала Закирову в шею, вторая — в голову. Контрольные выстрелы сделал автоматчик, появившийся из клубов дыма. До этого он прятался в одном из подъездов ближайшего дома. Закиров, переживший не одно покушение, скончался на месте, так и не увидев своего убийцу.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Я молча шел по коридору Министерства внутренних дел Республики Татарстан, не обращая внимания на здоровающихся со мной сотрудников. Настроение с утра было просто отвратительным. Полученные недавно травмы при ДТП оказались довольно тяжелыми, сложнее, чем я предполагал, и мне пришлось около двух недель отлеживаться дома. Дорожное происшествие произошло в моей очередной командировке, в Набережных Челнах. В служебной машине на ходу «на выстрел» лопнуло переднее колесо. Скорость машины была приличной, водитель не смог удержать ее на полотне дороги. Она вылетела в кювет и правой стороной ударилась в одиноко стоящее дерево. Вся сила удара пришлась на мою сторону. Если бы я не был пристегнут, данное происшествие могло бы обернуться летальным исходом. Я получил сотрясение мозга, вывих плеча и множественные гематомы. От предложенного врачами стационара я отказался и все эти дни провел дома, занимаясь ребенком.
Вчера вечером мне позвонил начальник управления Вдовин и фактически приказал выйти на работу.
— Анатолий Герасимович, я же болею. Что за необходимость вытаскивать меня на работу?
— Это не моя прихоть, пойми правильно, это приказ Феоктистова. Теперь поступай, как хочешь. Главное, что я тебе передал его требование.
— Завтра же суббота, — попытался вяло возразить я. — Можно я приеду в понедельник, а не завтра?
— Ты сам позвони ему и попробуй с ним договориться.
Я положил трубку и задумался.
— Звонить или не звонить Феоктистову? — думал я.
Набравшись решительности, я поднял трубку и начал набирать телефонный номер заместителя министра. Я долго ждал, когда он поднимет трубку, жалея о том, что стал звонить.
— Да, слушаю, — ответил он.
— Здравствуйте, Михаил Иванович, — поприветствовал я его. — Мне только что позвонил Вдовин и попросил меня связаться с вами.
— Ну и артист у тебя Вдовин. Я его попросил, чтобы он вызвал тебя завтра на работу, а он, видно, побоялся твоей реакции, решил поступить мудро.
— У меня, Михаил Иванович, бюллетень до понедельника. Я собирался выйти на работу лишь во вторник. Когда я еще смогу отдохнуть…
По всей вероятности, последние мои слова были лишними.
— Ты что, Абрамов? Решил себе санаторий организовать? Ты что, не знаешь, что творится в городе? У нас труп на трупе, а ты решил в это время немного отдохнуть?
— Не отдохнуть, товарищ заместитель министра, а долечиться, — поправил я его.
— Чего? А ты спросил меня, здоров я или нет? Ходить можешь? Значит, и работать тоже можешь. Ты мне нужен не для того чтобы играть в футбол, а для того чтобы наладить работу.
— Слушая вас, можно подумать, что без меня вы умрете, — сказал я. — А где у вас Яшин?
— Я не собираюсь тебе все это объяснять по телефону. Короче, завтра у меня в десять.
— Хорошо. В десять так в десять.
Я положил трубку и посмотрел на жену, которая стояла в дверях и укоризненно смотрела на меня.
— Поболеть не дадут человеку, — сказала она и скрылась за кухонной дверью
Не успел я войти в свой рабочий кабинет и снять пальто, как меня тут же вызвал к себе начальник управления уголовного розыска.
Вдовин Анатолий Герасимович сидел за столом и изучал бумаги, которые пачками лежали у него на столе. Увидев меня, он поднялся из-за стола и, улыбаясь, направился ко мне.
Вдовину было лет сорок, а может, чуть меньше. Прямые темно-русые волосы визуально удлиняли и так узкое лицо. Близко посаженные небольшие глаза делали его схожим с мордочкой грызуна.
— Извини меня, Виктор Николаевич. Это я предложил Феоктистову выдернуть тебя с бюллетеня. Те две недели, что ты болел, были такими сложными, что мне иногда хотелось закрыть свой кабинет и убежать куда-нибудь подальше отсюда.
Он сделал небольшую паузу, предлагая мне вступить в диалог. Я почувствовал это и решил ему немного подыграть.
— А почему вы решили, что я каким-то образом могу повлиять на оперативную обстановку в городе? Руководство министерства, наверное, больше знает, что нужно сделать, чтобы стабилизировать ее. Для этого и создан штаб.
— Может, ты и прав, но нам от этого не легче. Вот, ознакомься со сводками происшествий. — Он протянул мне пачку сводок.
Я молча взял сводки и сел к столу. Действительно, их содержание больше напоминало сводки боевых действий. Я насчитал девять зарегистрированных убийств, шесть из которых, похоже, остались до сих пор нераскрытыми.
— Да, обстановка серьезная, — подумал я про себя. Я вернул бумаги Вдовину и поинтересовался:
— Анатолий Герасимович, что думает руководство по этому поводу? Есть какие-то решения? Насколько я вижу, идет отстрел участников группировок. В основном, как я понял, все убитые — это бойцы Резаного.
— Все правильно. Резаный, насколько я знаю, сейчас плотно осел в Санкт-Петербурге. Если мы сейчас это не остановим, то можем дождаться того, что его бойцы убьют намного больше, чем сами потеряли. Сейчас главное — взять под особый контроль действия этих банд, не допустить открытой войны между бригадами.