— Чего? — Дмитрий поставил перед мужчиной наполненный янтарной жидкостью стакан.
— Сделай погромче и уши почисть, — после чего Горошек опрокинул в себе очередную порцию эля, а Дмитрий последовал его совету и прибавил звук радио. Из малюсенького аппарата послышался искаженный голос старого товарища. Он не мог не узнать его.
— Это очень смелый шаг: нанимать бывших полевых врачей к себе в больницу, — отчеканила ведущая станции. — Неужто это какой-то протест против королевской воли? Помнится мне, с вашим отцом обошлись несправедливо.
— Я всегда отличался особым безрассудством, — гость программы хохотнул и, судя по шуршанию, поменял позу на сидение. — Да и немного нервничаю сейчас.
Дмитрий понимал, что все это фарс. Человек, который некогда был ему словно братом, никогда не нервничал, всегда держался хладнокровно и стойко.
Казалось, ничто не могло его смутить.
— Но нет, никакого оппозиционного подтекста здесь и в помине не было. Я считаю, что те врачи, которым удалось сбежать с Границы, достойны амнистии. Сухая война надломила всех честных граждан Бьюттерирайта. Мы до сих пор отстраиваем страну, хотя прошло уже не так мало времени. Даже электричество вернулось не во все дома, — голос молодого человека принял печальный и скорбящий оттенок, из-за чего Дмитрия всего скрутило внутри. — Полевые врачи лучшие из лучших. Поэтому их и отправили на передовую, где они могли бы спасти наших солдат.
— То есть это не попытка оправдать собственного отца в глазах людей? — С восхищением спросила девушка, и несмотря на плохое воображение, Дмитрий представил, как она покраснела, задавая такой бестактный вопрос, скорее всего, предписанный программой, а не придуманный ей самой. Дмитрий почувствовал некое подобие горечи под сердцем. Отец его бывшего друга был достойным человеком, нежели сын.
— Я солгу, если скажу, что не чувствую обиды, когда люди говорят о том, что мой отец явно заслужил Границы, ибо туда просто так никого не отправляют, — он немного замялся. И Дмитрий чуть сам не поверил в его искренность. — Но мой отец знал, что вряд ли вернется живым с фронта. Когда он вышел за порог, я уже мысленно бросил белую лилию на его могилу. Однако я хочу поднять медицину в Бьюттерирайте на новый уровень, а для этого можно начать с одной маленькой больницы. Мне нужны лучшие из лучших. Я перебрал сотню резюме молодых специалистов, но юности свойственны ошибки, а в медицине они фатальны. Опыт возвышается над безрассудством молодости. Врачи старшего поколения способны помочь юнцам, показывая все на практике. К сожалению, ни один полевой врач еще не объявился на моем пороге…
— Думаю, на этой ноте мы можем закончить. Теперь наши слушатели знают… — Радио в руке Дмитрия треснуло. Он и не понял, как схватил его. Если бы он только был там в студии, сидел бы на месте этой молоденькой ведущей, он бы точно не медлил. Его друг был так близко, но в то же время непозволительно далеко. Казалось, можно было протянуть руки и сомкнуть их на теплой шее, обратив кожу в вечный мрамор.
Вены под кожей самого Дмитрия яростно зажгло расплавленным свинцом. Сердце билось где-то в глотке, норовя выскочить наружу. Уши на какое-то мгновение заложило, а перед глазами мелькали красно-серые блики. Помещение вокруг поплыло, и Дмитрий облокотился об барную стойку, пытаясь перевести дыхание.
Он убьет его. Да, доберется. Не сегодня, так завтра. Но тому не спрятаться от него. Дмитрий уже взял цель, и в этот раз его прицел ни за что не собьется.
В конце концов, именно ненависть привела его в чувства. Он даже и не заметил, в какой момент она стала его якорем, который держал его, и не позволял течению унести его далеко. Стоило ему потерять контроль над собой, как мысли о том, что скоро ему удастся добраться до некогда друга, давали ему хлесткую пощечину и его выбрасывало на песчаный берег реальности.
Наконец-то Дмитрию удалось сфокусировать взгляд на маленькой фигурке в чудаковатой маске.
— Что ты творишь? — Рвано прошептал Дмитрий. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что девчушка в маскарадном костюме собралась убить Горошка. Горошек не был ангелочком с пушистыми крылышками, но в этой жизни лишь один человек заслуживал смерти.
— Угомонись, — вымолвил Дмитрий, и девчонка замерла. — Я записал заказ на твой счет, — он проработал здесь уже неделю, и успел понять, что драки в основном начинаются с того, что кто-то не поделил заказ. Другой причины, почему эти двое сцепились, Дмитрий не видел.
«— Как ей удалось завалить здоровяка?» — Промелькнуло в его голове, когда девушка в птичьей маске приблизилась к стойке. Она была слишком хилая на вид, и Дмитрий догадался, что ей удалось обхитрить Горошка ловкостью.
Громила был неповоротлив, а она однозначно скакала вокруг него, выбивая из сил. Если бы Дмитрий обратил внимание раньше, то возможно ему удалось бы подавить схватку в самом зародыше.
— Налить чего-нибудь? — Дмитрию хотелось стереть неловкость между ними, и немного успокоить девчушку. Ее почти юношеская грудь вздымалась, словно у раненного зверя, а дыхание тихим гулом доходило из-под маски. Судя по всему, под ней ей было очень жарко.
Девушка прикоснулась к деревянной поверхности, будто хотела удержаться от падения, после чего на ней остались липкие багровые следы. Дмитрий дрожащей рукой достал салфетку из-под стойки и протянул ей.
— Если что, я Дмитрий, — и тут же прикусил язык. «— Вот идиот, — ругал себя он. — Захотел подружиться с ворами и убийцами? Да уж, достойная компания.» Безусловно, он работал на Лайлу, но это не значило, что теперь он один из них.
Он стоял выше этого балагана. Его присутствие в Притоне Гончих — временная мера. «—И эта девчонка, кем бы она ни была, сумела завалить Горошка на лопатки, и никто не помог ему, а, значит, с ней считались» — заключил Дмитрий. Следовательно, ее руки не были так чисты, как может показаться на первый взгляд.
— Мэди, — окликнул Дмитрий блондинку, когда девочка с маской удалилась. — Подскажи-ка номер заказа.
— Тридцать восьмой! — Выкрикнула девушка с другого конца.
— Тридцать восьмой, значит… — прошептал себе под нос Дмитрий, пролистывая журнал. Он появился еще до его прихода в это злачное место, потому что Дмитрий приступил к работе с сорок пятого.
Он бегло пробежался по тексту заказа, но не обнаружил ничего интересного. Все его мысли были заняты тем, какой пытки достоин Джонатан.
3 глава. С поличным
Двор, обнесенный высоким забором из темно-багрового кирпича, был едва освещен. Не свет здесь ожидали с распростертыми объятиями, а — мрак. Огромная территория весьма озадачила Друга с Алисой, что им пришлось блуждать вокруг цели около недели, пока они не поняли, как им пробраться в частные владения незамеченными. Проникнуть-то им удалось. Но и тут у них возникла проблема: черный вход вел в столовую, а за столом гордо восседал владелец дома и ценных документов. Он со скучающим видом и некой леностью перебирал расшитые золотистыми нитями столовые салфетки. Каждую первую хозяин жуткого домишки отбрасывал на пол. Алиса призадумалась, сидя за сараем, о том, что такого может быть в этих бумажках, и почему за них готовы отвалить целую гору денег. По договору Алиса никогда не лезла своим носом слишком глубоко в чужие дела, если того не требовалось. Однако в этот раз любопытство било через край.
— Ставлю на компромат, — с ехидством рассуждал Друг. — Наш клиент замарал ручонки, и теперь докторишка держит его за…
— Фу, — скривилась Алиса. — Не продолжай.
— Замаравшись один раз — не отмоешься никогда, — гулом внутри раздался голос. — Забираться придется со второго этажа.
Алиса зажмурилась, облизывая и без того влажные губы. Под маской было тяжело дышать, и пот стекал по лицу, руки тоже взмокли от мыслей о высоте. В мире было не так много вещей, от которых у нее тряслись поджилки. Свои слабости Алиса привыкла не принимать, а ругать, вытравливать. Если ничто не бросает тебя в дрожь, то тебя ни за что не сломить. Но этот дом… потолки в нем были жуть какие высокие, а, соответственно, и само здание было намного выше обывательских домов. «— Каков же позер» — возмутилась Алиса про себя, выглядывая из-за угла сарая.