А ясно все стало позже, когда при мерно через месяц после сдачи документов пришли новые повестки. На это раз всем предлагалось вновь в недельный срок явиться в то же самое отделение милиции для получения документов нового образца. Идти надо было семьями.
Телевидение не сообщало о жертвах, которые безусловно были в тот день (будущий подполковник видел эти смерти своими собственными глазами, когда прямо перед ним от удушья в толпе умирали люди, или падали и уже больше не вставали, погибая под подошвами сограждан). Десятки тысяч людей пытались прорваться в отделение. Выходили же они обратно не через главный вход, а с другой стороны здания. Поэтому тем, кто еще только собирался войти было и не вдомёк, что происходит внутри.
А внутри шла самая настоящая фильтрация. По итогам проверки представленных месяц назад данных все население делили на три группы. Сделано все было грамотно. Безо всякой истерики в СМИ, без ненужных слухов и прочего. Весь месяц страна жила абсолютно спокойно. Наоборот, людей настойчиво убеждали, что для всех найдется место под солнцем в пределах Родины. И люди были воодушевлены. Тем более, что буквально за пару месяцев на их глазах словно птица Феникс из пепла возникло ушедшее когда-то, как казалось многим в небытие, государство, пусть и под другим названием. Революции сметающей волной цунами прокатились по бывшим республикам СССР. И результатом каждой из них становилось принятие закона о присоединении к вновь созданному Союзу Национал-Коммунистических Республик.
По итогам фильтрации, проводимой внутри отделений милиции по всей стране, людей четко делили на три группы: граждан СНКР, временно не граждан СНКР и врагов СНКР. Исходя из того, в какую группу попадала та или иная семья, для них и заканчивался поход в милицию.
Дело в том, что еще на подходах к отделению молодой тогда Борис Днёв заметил довольно приличное скопление милицейских крытых грузовиков, на которых при прежней власти бойцов ОМОН привозили на митинги, чтобы они следили за соблюдением общественного порядка. Как стало ясно чуть позже на сей раз грузовики стояли несколько для других целей — в них грузили целые семьи врагов СНКР и куда-то вывозили.
При этом, к какой группе относится та или иная семья становилось известно только в кабинете, где выдавались документы.
Семье Днёвых повезло — они получили новые паспорта и были признаны благонадежными. Да и какие претензии к ним могли быть? Разве что, кроме одной. Автомобиля.
— Вы указали, — не поднимая глаз от анкеты отца устало произнес милиционер, — что владеете автомобилем «Жигули». Верно?
— Совершенно верно, — подтвердил отец.
— При каких обстоятельствах он был куплен?
— При самых обычных, — растерялся глава семьи. — Подкопили деньжат, да купили. Лет восемь уже назад.
Милиционер поднял глаза и внимательно осмотрел всю семью, а потом дружелюбно улыбнулся и протянул три новеньких паспорта.
— Я вас поздравляю, товарищи Днёвы! Вы свободны.
Лишь попав на службу в органы государственной безопасности, Борис Днёв узнал, что вопрос того милиционера был, в обще-то незаконным, так как на все автомобили был установлен определенный ценовой ценз, исходя из которого их владельцев и распределяли в различные группы. При этом, само собой, это не означало, что некто, обладавший более дорогой машиной, автоматически попадал под статью врага СНКР. Разбирались весьма тщательно. Вопросы вызывали именно те семьи, которые указывали чуть ли не нищенские доходы, но при этом имели роскошное авто.
Чуть позже Днёв узнал и о многочисленных случаях попыток подкупа милиционеров прямо в кабинетах, где выдавали документы. Люди надеялись, что, в принципе, ничего не изменилось. Подумаешь, сменили вывески! Но как они жестоко ошибались! Тех, кто предлагал взятку за получение нового документа расстреливали без суда и следствия.
Сколько справедливо наказанных, а также несчастных и случайно поддавшихся искушению мужчин и женщин было уничтожено стало ясно буквально через неделю. Огромное количество квартир оказалось свободными. Да что там — кое-где пустовали целые дома, которые раньше в народе именовались «элитными». «Элита» из них либо была уже на том свете, либо направлялась в бесконечных составах в восточном, северном и южном направлениях от Москвы в строящиеся в спешном порядке Трудовые Лагеря, которые с первых дней своего появления находились в подчинении у МНБ.
Соответственно, резко уменьшилось и число машин. На дорогах стало свободно, а о прежних пробках остались лишь призрачные воспоминания. Все конфискованные автомобили переходили в собственность государства. А потом большая часть из них была безвозмездно передана в братские республики для улучшения там ситуации со средствами передвижения, а оставшаяся — перераспределена между гражданами СНКР, остро нуждавшимися в личном транспортном средстве. В основном этими гражданами оказались сотрудники МНБ, но, впрочем, было среди них и довольно много обычных людей.