— Можно? — Днёв постучал по дубовому косяку костяшками пальцев.
— Где вы ходите, вашу мать? — взорвался Збруев и грохнул ладонью по столу. — Входите давайте!
Настроение у генерала явно изменилось в худшую сторону. Не успели офицеры сесть за стол, как он снова начал орать:
— Вас обоих под трибунал надо! За профнепригодность и измену! Поняли?
— Нет, если честно, — ответила ему Мишина в своей безупречной холодной манере. Днёв подумал, что на свете, наверно, вообще нет вещей, которые могли бы вывести ее из равновесия.
— Нет? — Збруев резко сбавил обороты и взял на тон ниже. На него эта манера, как оказалось, тоже действовала как холодный душ. Сев в кресло и немного успокоившись, он продолжил: — У меня плохие новости, товарищи офицеры. Знаете кому принадлежала найденная вами помада?
— Кому? — на автомате спросил Днёв, хотя задавать этот вопрос, в общем-то, и не требовалось.
— Елене Дмитриевой.
— Что…той самой?… — чуть не поперхнулся подполковник.
— Той самой, Елене Станиславовне Дмитриевой — дочери члена Центрального комитета Национал-коммунистической партии.
Збруев сделал паузу, чтобы у слушающих было время усвоить сказанное им.
— Но откуда это известно? — спросила Лада.
— Оттуда, откуда вы недавно приехали, ничего толком не узнав! — снова повысил голос генерал. — Говорю же, под трибунал вас обоих мало… Но и это еще не все. Есть новость и куда хуже.
И он начал рассказывать.
Глава 4
— Теперь, когда все успокоились, можно начинать. — Крот сидел за столом председательствующего и высокомерно осматривал волков. — Итак, первое. Несмотря на то, что из-за Грома операция оказалась под угрозой срыва, она все-таки была осуществлена. Объект уничтожен. Вместе с ним подверглась уничтожению и его семья. Второе: с сегодняшнего дня расклад внутри организации меняется, если можно так выразиться. Это вынужденная мера, но последние события, а если быть точнее, то слабость некоторых членов организации, готовых в любой момент пойти на попятную, убедили меня, что другого выхода просто нет.
Волки напряженно слушали своего председателя. Большинство курило.
— Я поясню, что я имею ввиду, — продолжал тем временем Крот. — На мой взгляд, пора переходить к более решительным метод борьбы. Все эти игры в партизан, конечно, имеют свой эффект, но, говоря откровенно, эффект этот весьма незначительный. Так мы можем, конечно, еще некоторое время подержать власть в напряжении, но толку от этого не будет никакого…
— Как это никакого? — возмутился кто-то из присутствующих. — Акции имеют огромный резонанс!
— Только в ваших фантазиях, к сожалению, — довольно жестко ответил ему Крот. — И эти фантазии мне надоели. И не только мне, господа.
В комнате возникло оживление. Молодые люди начали перешептываться и кидать боязливые взгляды то на Крота, то на Грома. Впрочем, и сам Гром выглядел весьма растерянным в этот момент. До этого он стоял, упершись плечом о стену, скрестив руки на груди, и снисходительно слушал речь товарища по оружию, но услышав о том, что «фантазии» надоели не только Кроту, выпрямился и уставился почему-то в потолок, словно ища там ответа или поддержки.
Крот, заметив реакцию членов организации, хищно ухмыльнулся и еще немного выдержал паузу, позволяя себе насладиться моментом.
— Я вижу, что все меня поняли правильно, — наконец сказал он.
— Не совсем, — неожиданно громко и с вызовом произнес Гром. — Твои слова ничего не значат. И ты сам это знаешь. Подобные высказывания требуют доказательств. Лично со мной никто на этот счет не связывался и никаких инструкций не давал.
— И не свяжется! — Крот издевательски засмеялся. — С тобой вообще больше никто не свяжется!
— Хватит нести чушь! — Уверенности в голосе у Грома поубавилось, но он все еще продолжал наступление. — И мы ждем объяснения насчет Пэм!
— Пэм взята в заложники, — коротко ответил Крот.
— Кем? — опешил Гром.
Все повскакивали со своих мест. Вопросы посыпались со всех сторон, но Крот продолжал сохранять спокойствие, и лишь кривая усмешка на его губах говорила о том, что все происходящее вокруг хоть как-то его касается. Выдержав паузу и дав возможность волкам немного выпустить пар, он поднял руку вверх давая понять, что хочет сказать.
— Успокойтесь. Прежде чем поднимать шум, лучше бы дали мне договорить. — В голосе его сквозило пренебрежение. — Пэм взята в заложники нами.
На сей раз известие было принято в полной тишине. Все взгляды были устремлены на Крота, который тем временем поднялся из-за стола и вышел стоящим полукругом членам организации. Теперь они стояли друг напротив друга.