– Эй, – Эмма, которой совершенно не нужно было, чтобы из-за нее подрались, положила руку Дэвиду на плечо. – Сходи, положи деньги в сейф. Я приду через пару минут.
– Уверена? – уточнил Дэвид, кидая злые взгляды на насвистывающего что-то себе под нос Джонса.
– Да.
Эмма подождала, пока Дэвид зайдет в участок и только тогда обратилась к Джонсу:
– Слушай, вот прямо сейчас не лучшее время, чтобы беседовать. У меня куча дел и…
– Я ходил к тебе в больницу, Свон, – перебил ее Джонс, подходя ближе. – Я сидел возле твоей кровати. Я разговаривал с тобой. Я знаю, ты слышала меня, – он упрямо выдвинул вперед челюсть. – И вот ты вернулась. Я ждал.
Эмма нетерпеливо вздохнула. Вот только этого ей не хватало!
– Я ничего не слышала, – сказала она немного сердито. – Я была в коме, Джонс.
И никакие сны тут ни при чем!
Джонс хмыкнул, потирая щетинистый подбородок.
– Свон, пойдем на свидание? – неожиданно предложил он. – Я знаю одно место…
– Джонс! – гневно воскликнула Эмма, которая уже не знала, как объяснить этому человеку, что не испытывает к нему ответных симпатий. – Я только что из комы! В меня стреляли! У меня совершенно нет никакого желания…
– Да вот же ну! – Джонс схватил ее за руку и подтянул к себе. – Жизнь коротка, Свон! Пользуйся моментом! Я прошу тебя! Тебе понравится!
У него был искрящийся мольбой взгляд. В другое время Эмма, может быть, и сдалась бы – из жалости, – но не сейчас. Сейчас ее ждала Регина. И она не собиралась ее подводить.
– Послушай, – сказала Эмма, набрав воздуха в грудь. – Я не пойду с тобой никуда. Я встречаюсь с Региной.
Едва слова слетели с языка, как стало легко. Никогда еще Эмма не признавалась вот так никому по поводу себя и Регины. Но все бывает в первый раз.
Джонс закусил губу и отпустил руку Эммы. Лицо его помрачнело. Эмма уже хотела сказать что-нибудь нейтральное, успокаивающее, но Джонс заговорил:
– Да, я слышал. Что ж… Я могу и подождать.
Злость вновь плеснула волной, и всю жалость к Джонсу ею смыло.
– У тебя нет шансов, – бросила Эмма. – И не будет. Запомни это.
Она отвернулась и быстро пошла к участку, слыша, как Джонс говорит ей в спину:
– Да ладно, принцесса. Шанс есть всегда. Даже если один на миллион.
Это раздражало. Эмме хотелось наорать на Джонса, может быть, даже ударить его. Он не должен был ходить за ней – кто вообще пустил его в больницу? Почему его пустили? Дэвид хотел разобраться с Вэйлом? Похоже, Эмме тоже стоит эти заняться!
Регина стояла возле решетки, когда Эмма вбежала в офис. Дэвида не было видно.
– Выходи, – велела Эмма, скидывая куртку. – Сейчас я все оформлю.
Она села за стол, живот тут же напомнил о себе, пришлось встать и сесть снова: на этот раз гораздо медленнее. Регина тем временем вышла из камеры, не задавая вопросов о том, почему она открыта. Значит, знала. И не воспользовалась.
Эмма улыбнулась Регине и включила компьютер. Оформление бумаг на залог заняло от силы минут пятнадцать, в качестве принесшего этот залог Эмма, подумав, представила Робина: пусть хоть так побудет героем. Свое имя она, разумеется, вписать не могла, потому что являлась исполнителем по делу Регины. Пока она распечатывала бумаги, Регина воспользовалась моментом и позвонила Генри. Эмма краем уха прислушивалась к разговору и думала, каким же теплым может быть голос Регины, когда та хочет. Может быть, однажды она так поговорит и с Эммой…
– Мы можем заехать и забрать его, – предложила Эмма, старательно выводя закорючку, играющую роль подписи Робина.
Регина медленно покачала головой.
– Он уже ложится спать. А я неделю сидела за решеткой.
Она замолчала, но Эмма поняла.
Регина не хотела, чтобы Генри видел ее такой. Что ж, можно понять. Признаться, и сама Эмма чувствовала себя не настолько хорошо, чтобы забирать Генри. Рана тревожила ее, а Вэйлу так и не удалось позвонить. Теперь уже слишком поздно.
Закончив с бумагами и отправив их в сейф, Эмма позвонила Дэвиду, узнала, что он отправился разбираться с какими-то хулиганами, сообщила, что все сделала и что завтра надо будет позвонить Спенсеру.
– Я позвоню, – пообещал Дэвид. – А ты позвони Вэйлу. И прямо сейчас!
– Ладно, ладно, папочка, – хмыкнула Эмма и прикусила язык. Это слово мгновенно напомнило ей о том, что случилось между ней и Дэвидом. Очевидно, что Дэвид тоже вспомнил, потому что сумбурно попрощался и торопливо отключился.
– Вы зовете своего помощника папочкой, шериф?
Голос Регины заставил Эмму обернуться. Регина смотрела на нее взглядом, в котором смешались удивление и презрение, а может быть, и что-то еще.
Эмме немедленно стало стыдно.
– Первый раз, – смущенно сказала она. – Просто… эти его нотации…
Она неловко пожала плечами.
Регина долго разглядывала ее, потом застегнула мятый пиджак и протянула ладонь.
– Дайте ключи. Я поведу. Вам нельзя садиться за руль.
Эмма с готовностью полезла в карман.
По пути на Миффлин-стрит им не встретилось ни одного красного светофора, и Эмма сочла это хорошим знаком. Регина всю дорогу молчала и разглядывала себя в зеркало заднего вида, то и дело поправляя спутанные волосы. Эмма никак не комментировала это, полагая, что Регине и так неловко: она, всегда предстающая в лучшем виде, вынуждена была довольствоваться тем, что имела. Должно быть, она это еще припомнит Эмме. Да и всем остальным.
Когда они приехали, Эмма поняла, что Регина даже не предложила завезти ее на квартиру. Она просто привезла ее к себе.
– Иди первая в душ, – предложила Эмма, едва вошла в дом, и тут же поймала насмешливый взгляд Регины.
– У меня две ванны, мисс Свон, если вы успели забыть. Нет нужды проявлять такую неземную щедрость.
Она смеялась, а Эмма сгорала от неловких эмоций, которые вдруг охватили ее. Она снова была здесь, в месте, с которым связаны не самые лучшие воспоминания. Эмма не знала, что случится сегодня, но намерена была не дать прошлому все испортить. Как? Выяснится по ходу.
Регина отправилась к себе в спальню, а Эмма пошла в душ на первом этаже. Подумав, не стала запираться: мало ли что.
Было больно поднимать руки, Эмма едва стащила с себя майку и лифчик. Взявшись за повязку, она помедлила чуть, не зная, что увидит, и понравится ли ей это увиденное. Но, к великому ее облегчению, швы не разошлись, и кровь не текла, хотя разрез почему-то показался Эмме очень большим. Вэйл что, не смог нормально достать пулю?
Неподалеку от свежего шва виднелся старый, от ножа Джефферсона. Эмма усмехнулась: что-то ей в этом году везет на ранения в живот. Надо как-то с этим заканчивать.
Неплохо было бы смазать чем-нибудь рану. Или хотя бы не мочить ее, но Эмма, даже немыслимо изогнувшись под душем, не смогла этого сделать. Вода попала на шов, стало больно, но скорее от осознания, а не от самого попадания. Эмма чертыхнулась, поспешно схватила полотенце и принялась вытираться, ругая себя за неаккуратность. Затем подняла голову и увидела, что на пороге ванной комнаты, прижавшись плечом к дверному косяку, стоит Регина: в белом халате, с мокрыми зачесанными назад волосами, с засунутыми в карманы руками.
Эмма невольно подтянула полотенце повыше, когда заметила, что сосредоточенный взгляд Регины устремлен на ее живот. Она разглядывала рану и молчала. Молчала и Эмма, чувствуя себя довольно неловко: ведь она была голой, а Регина – нет.
– Больно? – спросила наконец Регина, и Эмма кивнула. Потом резко замотала головой так, что мокрые волосы хлестнули по лицу.
– Нет, нет, не больно.
Регина приподняла правую бровь. Эмма вздохнула.
– Иногда, – она осторожно коснулась шва, пальцами пробегая по его неровностям.
Регина следила за ее движениями очень внимательно, и от этого внимания Эмме стало жарко. Мысли о ране отошли на второй план, когда между ног вдруг стало намокать – и совсем не от душа. Что если Регина предложит секс? Эмма не думала, что это будет очень просто: все же шов был свежий. Но и отказываться Эмма не хотела бы. Черт, может, ей стоит предложить самой?