– Я с тобой, Эмма, – наконец сказала Регина и взяла ее за руку. – Я рядом.
А для Эммы это прозвучало как «Я люблю тебя».
Комментарий к Глава 16
В следующей серии:
*
– Я молилась, чтобы ты умерла.
*
– У меня сын. Я не могу так рисковать.
*
– Прости, что отвлекаю, но, кажется, меня хотят убить.
========== Глава 17 ==========
Утром Эмма проснулась в больнице.
Снова.
Приехавший ночью Вэйл долго и грязно ругался, костеря загибающуюся от боли Эммы почем зря. Регина, на которую Эмма бросала умоляющие взгляды, стояла в стороне и делала вид, что ничего не слышит. Вэйл шипел о том, что Эмма могла умереть, что она самонадеянная дура, что она вгоняет его в могилу и что он больше никогда не будет ее штопать, раз она так наплевательски относится к его работе.
– Почему ты не заставила его замолчать? – простонала Эмма, когда машина «скорой помощи» мчалась в больницу, увозя строптивую пациентку с Миффлин-стрит.
Регина, сидящая рядом с Эммой, подняла брови.
– Он всего лишь озвучивал мои мысли.
Эмма недоверчиво уставилась на нее, но лицо Регины осталось невозмутимым. Только в глубине глаз плясало что-то едва уловимое.
– Это ведь ты виновата, – вздохнула Эмма, ложась обратно и радуясь тому, что после укола, сделанного Вэйлом, живот не болит. – Я из-за тебя сбежала.
– Эту вину я понесу с честью, – невозмутимо отозвалась Регина.
Эмма засмеялась – очень осторожно, все еще боясь это делать, потому что Вэйл в перерыве между руганью обронил фразу, что шов на грани расхождения. Мол, еще бы чуть-чуть…
– Зачем ты поехала со мной? – спросила Эмма уже в больнице, пока они ждали, когда освободится операционная: кто-то вздумал рожать в такое позднее время. – Могла бы остаться. Выспаться в нормальной постели.
Регина повернулась к ней и долго-долго смотрела, будто изучая. Потом склонилась к каталке. Карие глаза были мягкими и почти любящими. А может быть, это просто свет так лег в них.
– Не умрите под наркозом, мисс Свон, – сказала Регина до обидного безмятежно. – Я буду ждать вас тут.
Если Эмма и хотела что-нибудь ответить, то не успела, потому что появившийся Вэйл велел санитарам увезти пациентку. А потом была операционная с ярким светом, прижатая к лицу маска и просьба считать обратно от десяти. Эмма сдалась на семи.
Регины не было, когда Эмма снова открыла глаза. На мгновение сердце кольнуло – не то тревогой, не то досадой: она ведь обещала ждать! Но стоило повернуть голову и увидеть записку на прикроватной тумбочке, как все тревоги и обиды разом унесло. «Дорогая мисс Свон, – гласила та записка, написанная уверенным ровным почерком, – вы спите слишком сладко, а мне слишком скучно смотреть на это. Тем более скоро утро, а мне нужно забрать Генри и разобрать все те дела, что терпеливо дожидались моего возвращения. Доктор Вэйл уверил меня, что на этот раз операция прошла успешнее, и вам ничего не грозит. Я предпочла поверить ему, но все же прошу вас: не совершайте глупостей. Вчерашних достаточно, пусть даже я весьма благодарна вам за них. Я верю, что вы прислушаетесь ко мне. Спасибо, Эмма.»
Эмма перечитала записку дважды, ухмыляясь тому, что Регина не смогла отойти от делового тона. Впрочем… Последняя строчка могла бы утверждать обратное – и утверждала. Эмма прочла ее еще три раза, всякий раз чувствуя, как дрожь пробегает по спине. Это было особое удовольствие – представлять, как губы Регины складываются, произнося ее имя. А потом Эмма снова содрала с себя все катетеры и трубки и встала. Медсестра, вбежавшая в палату буквально через пару секунд, всплеснула руками.
– Шериф Свон, вы хуже ребенка! Как же вам втолковать, что вам нужно лежать?
– Я отлично себя чувствую, – задорно отозвалась Эмма, которой действительно было гораздо лучше, чем вчера. Что уж там Вэйл наколдовал – неизвестно, но факт оставался фактом. Кроме того, ей необходимо было навестить Азурию, а лежа здесь это вряд ли получится.
– Ждите! – строго велела медсестра и ушла. Эмма, сама не зная почему, принялась ждать. Кого? Или что?
Как выяснилось, ждала она Вэйла, который, едва войдя в палату, воскликнул:
– Да я вас к кровати привяжу сейчас!
Он упер руки в бока, лицо его скривилось. Эмма пожала плечами.
– Препятствование правосудию.
– Препятствование медицине! – тут же парировал Вэйл. – Немедленно ложитесь!
Эмма помотала головой.
– У меня масса дел, и их необходимо сделать сегодня. Так что, спасибо-извините, но я пойду. Одежду дайте.
Она требовательно протянула руку.
– Никуда вы не пойдете, – Вэйл загородил собой дверной проем. – Один раз вы уже ушли – и что? Мне пришлось вас перезашивать! Мало удовольствия, знаете ли!
Он был весь такой праведный в своем гневе, что Эмма не удержалась от смеха. У нее вообще было хорошее настроение – наверное, после записки от Регины.
– Мне очень жаль, что я не доставила вам никакого удовольствия, доктор, но мне правда очень нужно идти. И я здесь не останусь. А если вы привяжете меня… – Эмма не закончила фразу, выразительно подняв брови.
Вэйл какое-то время упрямо смотрел на нее, потом закатил глаза.
– Хрен с вами, – бросил он раздраженно. – Но только на кресле! И как можно меньше ходить!
Он выглянул в коридор и позвал какого-то Бобби. Эмма вытянула шею, прислушиваясь. Буквально через пару минут после того, как ворчащий Вэйл ушел, явился этот Бобби: он вкатил в палату кресло-каталку, на которой аккуратной стопкой были сложены вещи Эммы. Сверху виднелся мобильник, за который Эмма тут же и схватилась, признательно улыбнувшись Бобби.
– Дэвид, привет! – сказала она, набрав знакомый номер. – Слушай, две вещи. Первое: надо заплатить таксисту, если он… А, уже приходил? Ты отдал? Хорошо, потом скажи мне сколько. И второе: Азурия согласилась дать показания против Голда, надо подъехать к ней. Я в больнице, да. Нет, все нормально, но ты мне нужен, потому что иначе, – она покосилась на невозмутимого санитара, – меня по всему городу повезут в инвалидном кресле. А ты ведь этого не хочешь, правда? Тогда жду тебя скорее. Пока.
Эмма посмотрела на Бобби.
– Мне бы одеться.
Тот кивнул и величественно отвернулся. Эмма только вздохнула. Ну что ты будешь делать?
Дэвид приехал через полчаса, за которые Эмма успела выпить кофе и слегка поругаться с Бобби: тот никак не хотел выпускать ее за пределы больницы.
– Не положено вам, – бубнил он, не слушая уговоров Эммы. – Самостоятельно – не положено. Вот приедут – тогда и…
– Да мой помощник уже в пути! – теряла терпение Эмма. – Вы же слышали, как я ему звонила! Я просто встречу его снаружи!
– Не положено, – повторялся Бобби раз за разом, пока Эмма не выдохлась. Тогда она плюхнулась в кресло и велела катать ее по больничному холлу. Бобби невозмутимо принялся это делать. На пятом круге Эмма откровенно заскучала и вспомнила, что оставила записку Регины в палате. Первой мыслью было вскочить и побежать, чтобы никто не успел ее прочесть, но потом Эмма подумала: а что здесь такого? Регина не написала ничего криминального. В больнице и так все видели, что она приехала ночью с Эммой. Что скрывать-то? Да и вообще… В городе все прекрасно знают, какие отношения связывают шерифа и мэра, и только эти самые шериф и мэр все пытаются прятаться и скрываться. Какие глупости!
Эмма фыркнула и скрестила руки на груди в момент, когда двери в холл распахнулись, и появился Дэвид. Завидев Эмму, он приветственно махнул ей, улыбаясь.
– Уже можно встать? – поинтересовалась Эмма, вздыхая.
– Можно, – великодушно разрешил Бобби.
– Замечательно.
Будучи передана из рук в руки, Эмма не преминула пожаловаться Дэвиду на свое крайне бедственное положение.
– А мне еще и Вэйл звонил, – подлил масла в огонь Дэвид. – Велел привезти тебя обратно, когда ты все свои дела закончишь.
Эмма хмыкнула.
– Я их нескоро закончу, угу.
Дэвид оказался запасливым малым: в его машине был и диктофон, и бумага с ручкой. Не нужно заезжать в участок. Эмма осторожно уселась в машину, пристегнулась, прислушалась к ощущениям: все было в порядке, ничего не болело. То ли Вэйл и впрямь все исправил, то ли действие лекарств еще не закончилось. В любом случае это было хорошо, и следовало воспользоваться возможностью.