– Его еще допросят более подробно, – сухо пообещал он. – А вы пока езжайте с Ноланом, найдите Голда. Теперь он не должен уйти.
Эмма хотела спросить: «А что, раньше он уйти мог?», но не стала все портить. Тем более, и впрямь надо было поторопиться. Вот только оставался еще один вопрос, который внезапно всплыл. Прямо как дерьмо в проруби. Эмма вспомнила кое о чем, что Лили не упомянула в своем письме: потому, что не была причастна, или?..
Она открыла дверь и с порога спросила:
– Стреляла в меня Лили?
Робин поднял голову. Выглядел он все так же уныло.
– Да.
Эмма усмехнулась. Почему-то сомнений почти не было.
Рана заныла, словно напоминая о себе.
– По приказу Голда?
Робин покачал головой.
– Я… не знаю.
Эмма пристально посмотрела на Робина, пытаясь уличить его во лжи, но не смогла. Видимо, он действительно не был в курсе всех последних событий. Что ж, у Голда имелись причины более не доверять ему. А может ли доверять ему Эмма? Или Робин просто хочет, чтобы от него отвязались и вернули сына, а потому отвечает как придется?
Эмма верила, что Лили могла стрелять в нее. Верила, потому что… Как минимум, по двум причинам. А ведь их может оказаться гораздо больше. Что ж, она спросит у Голда: шанс получить правдивый ответ невысок, но есть.
Уже в «жуке» Эмма вдруг засмеялась. Она сама отпустила убийцу. Но что теперь она может сделать? Рвануть за Лили в Бостон? А где гарантии, что та именно там? Ну и потом, даже если Эмме безумно повезет, и она найдет Лили… Дальше-то что? Эмма не была уверена, что сможет отдать ее правосудию. Да, это было бы непрофессионально, но кто вообще в этом городе был профессионалом? Уж точно не Эмма. А Лили… она помогла раскрыть преступление. Много преступлений.
Теперь Эмма понимала, что вчерашняя ее встреча с Лили не была случайной. Да и были ли вообще какие-то случайности, связанные с Лили? Нет, должно быть, ни одной.
Дэвид ждал у участка и сходу сказал, едва Эмма подошла:
– Я все знаю. Спенсер звонил. Был краток, но суть я уловил. Робину светит как соучастнику, но Спенсер предложил провести его как свидетеля, чтобы он в последний момент не свернул в сторону и не отказался от показаний.
– Думаешь, откажется? – усомнилась Эмма, вспоминая лицо Робина. Еще вчера она сказала бы, что он в принципе ни от чего не откажется, однако сегодня…
Сегодня он открылся ей с неожиданной стороны. И стоило бы побыстрее рассказать Регине. Или… Пусть Регина узнает сама? Как будет лучше?
Дэвид усмехнулся.
– Вернет мальца – и смоется из города. Где искать станем? – он подбоченился. – Я думаю, свидетель для него самое то: насколько я понял, к смертям Бута и Джефферсона он не причастен.
Эмма и думать забыла про Джефферсона, надо же. А Лили про него не упомянула. Она не имела к его смерти отношения или просто не захотела рассказывать?
Требовалось немедленно уложить все в голове. Переварить известия. Поверить в них. Решить, как следует поступить. Но вместо этого Эмма только кивнула и сказала:
– Поехали. Может быть, нам повезет, и мы обнаружим Голда в его доме.
– Может быть, – откликнулся Дэвид охотно. – Ребята передавали, что ночью из города никто не выезжал. Вряд ли Голд уходил лесом.
Эмма мрачно подумала, что Голд способен на что угодно – в том числе, чтобы бежать ночью по лесу на своих двоих. Лишь бы только не попасться, наконец, в собственные сети.
В кармане зазвонил мобильник. Эмма, шагающая к машине, уставилась на экран телефона. Регина. Сбросить или?.. Нет. Надо сказать правду. Между ними не должно быть отныне больше ничего, кроме правды. Эмма поднесла телефон к уху.
– Привет.
В следующий момент что-то огромное и тяжелое с силой ударило ее в бок. Эмма, всплеснув руками, отлетела прочь и, перекувырнувшись в воздухе, упала на асфальт. Ударом из нее вышибло весь воздух, Эмма принялась хватать его ртом, одновременно пытаясь подняться, но силы куда-то исчезли. Она почти не ощущала свое тело, словно оно и сознание существовали отдельно или пытались разделиться. Краем глаза Эмма видела лежащий рядом телефон, экран слегка треснул, но на нем было видно: «Регина». Перед ударом Эмма успела снять трубку, и теперь Регина наверняка что-то говорила, сердясь, что ей не отвечают.
Эмма еще пару раз хватанула ртом воздух, а потом с трудом выдавила из себя, тянясь рукой к телефону:
– Р-е-еги-и-ин-а-а-а…
Ей хотелось бы, чтобы это оказалось криком, но, увы, получился лишь невнятный шепот.
Кто-то схватил ее поперек живота, причинив дикую боль, и вздернул на ноги. Эмма застонала и зашаталась, словно тряпичная кукла, перед глазами все померкло, поплыло, в ушах зазвенело, к виску прижалось нечто холодное.
– Прочь! – крикнул кто-то сверху, прижимая Эмму к себе. – Не подходите, Нолан! Иначе!..
Голд. Это был его голос. Эмма узнала его даже так.
Голд угрожающе замолчал. Сквозь пелену в глазах Эмма видела, в какой растерянности находится Дэвид, стоящий в нескольких шагах. Хотелось велеть ему стрелять. Хотелось, чтобы он сделал хоть что-нибудь!
А потом Эмма услышала тихое шипение:
– Это дурацкая идея, мисс Свон, рассказать вам все. Такой злодейский штамп, но я просто не могу удержаться. Время пришло, вы не находите?
Дрожь пробежала по телу Эммы, она дернулась, пытаясь выбраться из крепких объятий Голда, но потерпела поражение. В следующий момент дрожь сменилась болью, и все вокруг почернело. Последним, что Эмма запомнила, были пальцы Голда, скользнувшие по ее животу.
========== Глава 18. Часть 2 ==========
Очнувшись, Эмма обнаружила себя связанной и брошенной на пол. Живот уже почти не болел, немного ныл, но это не казалось чем-то страшным. Эмма подергалась, пытаясь определить, насколько крепки узлы, стягивающие ее, и поняла, что самостоятельно точно не выберется. Она огляделась, но не узнала место, в котором находилась. Какая-то плохо освещенная пещера или что-то вроде этого. Довольно большая, краев видно не было. Где-то недалеко капала вода.
Эмма нахмурилась.
Голд утащил ее из города? А потом услышала знакомый голос:
– Если вы не будете сопротивляться, я позволю вам сесть.
Голд выплыл из желтоватого сумрака и навис над застывшей Эммой, которая ухмыльнулась правой половинкой рта.
– Я даже не буду кричать.
Разумеется, она не собиралась упускать возможность сбежать, если таковая представиться, но, помнится, Голд собирался пооткровенничать? Что ж, она с удовольствием послушает. Жаль только, что диктофона нет, но учитывая все произошедшее и то, что Голд ее похитил на глазах Дэвида… Нет, чистым он теперь точно не уйдет. И Спенсеру нечем крыть даже при самом большом желании.
Голд присел на корточки. В тусклом свете лампы, стоящей поодаль, его лицо было бледным и злым. Эмма снова усмехнулась, однако говорить ничего не стала. Старый паук слишком долго плел свои сети. В итоге он прилип к ним сам.
Голд действительно помог Эмме сесть и даже слегка ослабил веревки. Проделал он все это молча, Эмма даже успела заволноваться, а потому начала разговор первой:
– Где мы?
– Там, где вас не будут искать, – тут откликнулся Голд. – По крайней мере, не сразу.
Он отошел в сторону, достал откуда-то старый покосившийся табурет и с видимым удовольствием уселся: наверное, нога болела. Эмма поерзала на неудобных камнях.
– Что это за место? Пещера? В лесу?
Голд хмыкнул.
– Вы хотите начать именно с этого? – он склонил голову к плечу. – Я думал, у вас будут другие вопросы.
– А я думаю, что у нас полно времени, – буркнула Эмма, осторожно крутя запястьями и проверяя, насколько растянулись узлы. – И что вы успеете рассказать мне все, что задумали.
Она была уверена, что права. И Голд не подвел. Еще немного посидев молча, он, наконец, засмеялся, потер рукой лоб и сказал:
– Вы глупее, чем кажетесь, Эмма. И это даже немного обидно. Все это время отгадка была у вас под носом.
Эмма застыла. Сердце застучало как бешеное, подобралось к горлу, стало трудно дышать. Кажется, даже волосы на затылке зашевелились.
Сейчас, вот сейчас Голд расскажет все. Неужели… Неужели, спустя столько времени…