В дверь офиса постучали, Дэвид крикнул «Входите!», и внутрь просунулся тощий Дэн – разносчик всяких разностей. Сегодня вот он принес какой-то запечатанный пакет, за который пришлось расписаться. На вопрос, откуда он его взял, Дэн пожал плечами и сообщил, что пакет лежал у него на столе вместе с другими доставками. Эмма переглянулась с Дэвидом, дождалась, пока Дэн уйдет, и вскрыла посылку.
Кассета. Это была еще одна кассета. Уже предполагая, что именно увидит на ней, Эмма включила проигрыватель и замерла в ожидании. На экране появилась Руби. Чуть пошатываясь, она подошла к магазинчику Голда – в кадре четко было видно, что это именно его магазин – и вошла. За следующие десять минут, которые пришлось промотать, ничего не изменилось, Эмма уже подумала, что и не изменится, как вдруг вышедшая Руби достала из кармана какой-то пузырек и залпом осушила его.
– Стоп! – Дэвид остановил кадр и вскочил. – Наркотики? Голд продал?
Он сиял: готовое доказательство!
Эмма поморщилась. Ей бы хотелось так думать, но…
– Она могла принести это с собой: достает же из кармана. Да и мало ли, что там? Может, сок.
– А к Голду зачем ходила?
– Да мало ли. Может, плату за аренду занесла.
– Десять минут заносила? – упорно не сдавался Дэвид. Эмма развела руками.
– Ну, мало ли…
Ей очень хотелось согласиться с Дэвидом. И прямо сейчас взять и отправиться к Голду, показать ему запись, спросить, а что это Руби к нему заходила… Но она понимала, что не получит ничего, кроме обидных комментариев и злого смеха. Голд – как скользкий угорь: ты тянешь его, тянешь из воды, а он раз – и обратно плюхается. И уже оттуда язык тебе показывает. Эмма понятия не имела, может ли угорь показывать язык и есть ли он у него, но полагала, что если да, то именно так все и происходит.
– Давай, я отправлю кассету на экспертизу? – предложил Дэвид.
– Давай, – кивнула Эмма. – И заодно пусть на отпечатки проверят.
На прошлых кассетах отпечатков не нашли, но стоит попытаться снова. Никогда не знает, где повезет.
Восторга новая улика у Эммы не вызвала. На записи не происходило ничего криминального с точки зрения непосвященного человека. Это Эмма может догадываться или даже знать, что Голд не так прост и что Руби с ним имела какие-то дела, а со стороны ее догадки кажутся высосанными из пальца. Ну вот что ей на это скажет Спенсер? Скорее всего, ничего. И окажется прав – что сказать-то можно? Зашла Руби к Голду – разве нельзя к нему заходить? Десять минут там провела – нельзя там провести десять минут? Выпила что-то, что достала из своего кармана – в карманах нельзя проносить жидкости и пить их? Нет, тут, конечно, ни к чему не подкопаешься. Зачем вообще прислали эту кассету? Чтобы еще больше убедить Эмму в причастности Голда? Так она и так знает это, лишний раз доказывать не нужно.
Эмма решительно поднялась со стула, взяла куртку и направилась к двери. Дэвид окликнул ее:
– Ты куда?
– Сегодня не вернусь уже, – невпопад ответила она и быстро вышла из офиса. Мысль, которую она старательно гнала от себя достаточно долгое время, вернулась и не давала покоя. И уж с ней-то Эмма вполне могла разобраться. По крайней мере, попытаться. И именно сегодня.
Перед тем, как исполнить задуманное, Эмма все же заехала к Голду. Постояла перед его магазином, не заходя внутрь, рассмотрела расположение камер. Прикинула, а есть ли камеры внутри. Впрочем, неважно: Голд наверняка постарался сделать так, чтобы они ничего не засняли. Или же попросту удалил все записи. Как? У этого человека множество тузов в рукаве, если бы Эмма взялась считать, она бы наверняка сбилась со счета.
Итак, связь Голда с Руби подтверждена: не для суда, конечно, но для Эммы. Окончательно. До этого были одни слова, теперь же есть и видеоподтверждение. Эмма могла вслух не соглашаться с Дэвидом, но на самом деле она считала так же, как и он: Руби зашла, получила что-то от Голда и, выйдя, приняла это что-то. Как и говорила Азурия: наркотики.
Благодаря своему приютскому прошлому Эмма могла бы залезть к Голду в магазин после его закрытия и проверить там все. Вот только у нее были большие подозрения в том, что он держит свой товар на рабочем месте. Приносит с собой, скорее всего. А лаборатория – в подвале. Это очень удобно. И вот уж туда Эмма вряд ли сможет забраться.
Все еще раздумывая, как лучше поступить, Эмма развернулась, собираясь отправиться по своим делам, и едва не наступила на пса-долматинца, бросившегося ей под ноги.
– Понго! Понго, ко мне!
Разумеется, это был Арчи Хоппер. При виде Эммы он застыл на мгновение, на некрасивом лице его проступила краснота, сменившаяся конфузом. Он явно не знал, что ему делать. Эмма усмехнулась. Да уж, без вдовы Лукас горожане, кажется, чувствуют себя детьми малыми: кто же будет их направлять?
– Добрый день, мистер Хоппер, – как можно вежливее поздоровалась Эмма и даже чуть склонила голову. – Как ваши дела?
Хоппер открыл рот. Закрыл его. Снова открыл. Снова закрыл.
Эмме стало смешно. В самом деле, что за детский сад? Неужели у него язык отсохнет с ней поздороваться? Она уже почти собралась махнуть рукой и сказать Хопперу, чтобы он не напрягался, что она все понимает, когда он все же решился.
– Здравствуйте, шериф.
Хоппер сказал это так тихо, что у Эммы создалось впечатление, будто откуда-нибудь из-за угла вот-вот выпрыгнет Лукас и заорет на него. Это ж надо было так запугать! Если бы Эмма нашла за что, она бы давно старуху арестовала. Но тут еще следовало помнить, что арест без проблем она обернет себе в пользу, а остальные безоговорочно поверят.
Хоппер стоял и переминался с ноги на ногу, явно не в силах просто взять и уйти. Эмма решила избавить его от мук, уже почти прошла мимо, когда он вдруг окликнул ее:
– Вы не сердитесь?
– На что? – автоматически уточнила Эмма и прикусила язык, коря себя. Зачем заводить разговор? Все равно же всё будет переврано! И ей это поставят в очередной упрек. Но момент был упущен, и теперь уже было бы странно молча убегать. Пришлось вздохнуть и остаться.
Арчи Хоппер поправил очки, потуже натянул поводок Понго, по-прежнему крутящегося возле ног Эммы, и пояснил свои слова:
– На город. На людей.
– На вас лично? – не удержалась Эмма. Хоппер кивнул.
– На меня в том числе. Я же принимал участие во… всем этом.
– Принимали? Больше не будете?
Эмма не знала, чего ждать. Она искала подвох, пыталась понять, чем же ей грозит этот разговор, и ничего не находила. Хоппер улыбался ей вполне дружелюбно. Неужели кого-то в Сторибруке отпустила эта нелепая эпидемия?
– Люди склоны ошибаться, шериф Свон. Я тоже человек, и я ошибаюсь. Думаю, что будет правильным извиниться перед вами.
Вот уж чего Эмма не ожидала, так этого. Она даже остолбенела в первый момент. Кто-то просит прощения перед ней? Кто-то осознал, что может быть неправ? Кому-то начало казаться, что что-то идет не так, как должно идти?
Она не стала долго раздумывать и приняла извинения Арчи. Он тут же расцвел в улыбке и стал спрашивать, все ли у Эммы в порядке. Она, еще не зная, можно ли до конца доверять этому человеку, в итоге рассказала ему про свои сны. Он выслушал, очень внимательно, и предложил прийти на сеанс.
– Я могу загипнотизировать вас, – предложил он. – Может быть, вы вспомните что-то из прошлого, что когда-то мучило вас, но было успешно забыто, и вот теперь всплыло таким неожиданным образом.
– Спасибо, – неуверенно отозвалась Эмма, не в состоянии понять, что же такое царапает ее в предложении Хоппера. – Я обязательно приду.
Хоппер полез в карман и достал оттуда немного помятую визитку.
– Позвоните мне, – протянул он ее Эмме. – И договоримся о точном времени.
– У вас много пациентов? – полюбопытствовала она, разглядывая простой белый прямоугольник с тремя строчками букв и цифр.
Арчи поправил очки.
– У меня много хобби, – он пожал плечами так, словно извинялся за свои увлечения. Эмма понимающе кивнула и пообещала, что обязательно позвонит. Довольные друг другом, они разошлись в разные стороны, и Эмма еще долго перекатывала под языком все сказанное и услышанное, анализируя и стараясь уловить те нюансы, что могли ускользнуть от нее. Выходило так, что подводных камней не было. Или же они пока не проступили. В любом случае Эмма действительно собиралась навестить Арчи: ей нужны были союзники в этой войне. Она долго не признавала тот факт, что город и горожане воюют против нее, но теперь уже скрыться от этого понимания было некуда. Эмма вынуждена была прятаться в окопах и передвигаться перебежками, рискуя в любой момент попасть под снаряд. И все они пока что успешно разрывались прямо под ее ногами.