Прошло две недели, по истечение которых Вэйл с изумлением констатировал следующее: «Это чудо, – заявил он, – но наша общая подружка почти здорова. Еще какое-то время ей придется походить с палочкой, но в остальном…» И он пожал плечами, как бы показывая, что понятия не имеет, что да как.
– Завтра тебя выпишут, – радостно сказала Эмма, придя к Регине после разговора с Вэйлом. – Как ты умудрилась так быстро прийти в норму? Говорили же, что ты долго пролежишь!
Регина пожала плечами.
– Вероятно, магия, – сказала она без единого намека на улыбку.
– Разве что магия любви, – прошептала Эмма, склоняясь к ней и целуя. А что? Говорят же, что любовь – самое лучшее лекарство в мире!
Август звонил Эмме, не переставая. Уверенная, что он – сообщник Голда, Эмма сбрасывала вызовы. Тогда он принялся караулить ее возле участка. Всякий раз она игнорировала его попытки завязать разговор, а потом Джонс увидел, как она пытается обойти Бута и не слушать его. Джонс схватил Августа за грудки и пару раз встряхнул так, что у того зубы клацнули. Впервые Эмма увидела, каким злым может быть Джонс. И это ей не понравилось.
– Что за хмырь? – поинтересовался Джонс, когда они вошли в офис: Азурию отпустили под залог, а Дэвид взял пару дней за свой счет, так что там теперь было пусто. Эмма с раздражением сбросила куртку.
– Тот, из-за которого произошла авария, – она покачала головой. – Все хочет что-то обсудить со мной.
– А ты не хочешь? – уточнил Джонс.
– А что, заметно, что я хочу?
У Джонса желваки заиграли на скулах.
– Прибить его, красотка? – спросил он вроде бы небрежно, но так, что Эмма похолодела на мгновение. В самом деле – а что она знает про Джонса? И кто знает про него всю правду? Действительно всю, а не ту, что он позволил выяснить?
– Нет, спасибо, – Эмма медленно покачала головой, понимая, что надумывает сейчас всякие гадости. Джонс мог ей не очень нравиться, но он не был убийцей. И вот, точно: заулыбался, засмеялся.
– Ну, ты только скажи, если что – отметелю его так, мало не покажется!
Эмма пообещала себе, что никогда ничего не скажет ему. Бут не так уж сильно и виноват. Пока что.
Встретиться с Мэри Маргарет тоже не получалось, но она, кажется, была несильно против: вместе с Дэвидом они наслаждались отдыхом, гуляя по улицам Сторибрука и проводя время в библиотеке и кафе старухи Лукас. Эмма иногда видела их и ухмылялась той умильности, с которой они друг на друга смотрели. Что ж, можно было признать, что они – славная парочка. По крайней мере, со стороны.
Когда Регину выписали, Эмма отвезла ее и Генри на Миффлин-стрит и ненадолго задержалась, готовя ужин. Впрочем, «готовя» – это громко сказано. Просто заказала еду и разогрела ее. Не хотелось, чтобы Регина снова вернулась туда, откуда только что вышла.
– Я, конечно, не ожидала ничего сверхъестественного, – ворчливо произнесла Регина, сидя за обеденным столом, – но это все же мой первый вечер дома…
Она скептически приподняла бровь. Генри хихикнул, и Эмма внушительно глянула на него. Если засранец будет смеяться над ней, она расскажет, сколько пицц они умяли за время, пока Регина лежала в больнице. И тогда достанется им обоим. Генри, кажется, понял, во всяком случае, уткнулся в планшет.
– Тебе придется учить меня готовить, – сверкнула широкой улыбкой Эмма. К одной брови Регины присоединилась вторая.
– Неужели я слышу от вас разумные речи? – Регина даже поаплодировала. – Я бы сказала, речи не мальчика, но мужа!
– В моем случае – не девочки и так далее, – засмеялась Эмма, заполняя тарелки едой.
Ужин получился быстрым, время было позднее, так что Регина, вспоминая роль строгой мамы, отправила Генри спать. Тот, впрочем, не очень-то сопротивлялся – устал, наверное.
– Ты останешься? – поинтересовалась Регина таким голосом, что у Эммы внутри все перевернулось.
– А ты хочешь, чтобы я осталась? – осторожно уточнила она. Она-то хотела, о, да… Очень.
Регина окинула ее долгим, томительным взглядом. Улыбнулась, облизнув губы.
– Конечно, – сладко проговорила она. – Кто-то же должен вымыть посуду.
Эмма и не хотела бы смеяться, но удержаться не получилось. А потом она подошла к Регине и, склонившись, поцеловала ее, не боясь, что спустится Генри. Регина ответила, обняв одной рукой за плечи.
– Посуда доживет до завтра, – пробормотала Эмма Регине в губы, а потом скользнула поцелуем – по щеке и ниже. В больнице она не позволяла себе таких вольностей, но сегодня… Сегодня они были дома.
Регина выдохнула, запрокидывая голову и подставляясь под поцелуи. Было все еще непривычно не встречать от нее отказа, но Эмма пообещала себе, что привыкнет обязательно. А пока что она продолжала касаться Регины практически целомудренными поцелуями и думала, как предложить переместиться в спальню. Внезапно все дни вынужденного целибата напомнили о себе, и, хоть Эмма и не была сильно зависима от секса, но все же решила, что неплохо бы вспомнить, как все это делается. Кажется, и Регина была согласна: она скользнула ладонями под футболку Эммы, и прохладные пальцы ее что-то вычерчивали на коже. Эмму чуть тряхануло, когда Регина спустилась ниже, задев прикосновением поясницу. Регина хмыкнула и осторожно провела языком по губам Эммы, от чего ту тряхнуло во второй раз. Белье уже можно было выжимать. Эмма поерзала, борясь с желанием сесть на колени Регине: все же нога хоть и выглядела здоровой, но вряд ли выдержала бы такую нагрузку.
Трель мобильного застигла Эмму в тот момент, когда она уже расстегивала блузку Регины, губами касаясь кожи на груди, чуть повыше линии лифчика. Регина прерывисто дышала, выгибая спину, и цеплялась за Эмму так, будто та была самым надежным из всех спасательных кругов. Но звонок испортил все далеко идущие планы.
– Ответь же! – недовольно велела Регина, от которой Эмма никак не могла оторваться. А тот, кто звонил, никак не мог перестать звонить. Глянув на экран мобильника, Эмма только чертыхнулась, чем сразу же заработала вопрос:
– Кто это?
– Август Бут.
Эмма вновь потянулась к Регине, надеясь продолжить начатое, но та отстранилась, недоуменно спрашивая:
– Почему он звонит в такое время?
– Он всегда так звонит, – сказала Эмма, не подумав. И тут же ее окатили ледяной водой: взгляд у Регины немедленно стал злым.
– О, – проговорила она очень спокойно, отталкивая Эмму от себя, – что ж, думаю, вам есть о чем поговорить.
Эмма смогла только обреченно выдохнуть.
Регина прогнала ее. Сказала, что справится сама и с посудой, и со всем остальным. Эмма старалась не думать, что она имела в виду под «всем остальным», но получалось плохо. Тлеющее внутри желание за какие-то пару минут превратилось в самый настоящий костер, и Эмме тоже пришлось справляться самостоятельно, немало сожалея об упущенной возможности. Уже засыпая, она думала, что немного скучала по этим качелям с Региной. Совсем немного. Чуть-чуть.
Ладно, не скучала.
На следующий день Эмма пребывала в полной уверенности, что Регина позвонит ближе к вечеру. И крайней удивилась, когда увидела входящий от нее в час дня.
– Привет, – жизнерадостно поприветствовала она ее. – Как ты?
– Эмма… – голос Регины звучал настолько убито, что Эмма тут же вскочила.
– Что случилось? – еще спрашивала она, а руки уже хватали куртку и ключи.
– Приедь, пожалуйста, – Регина, казалось, с трудом выдавливала из себя слова.
– В пути! Не отключайся! – торопливо сказала Эмма, но было поздно. Чертыхаясь про себя и с замиранием сердца гадая, что случилось, она летела как на пожар и, побив все рекорды скорости, влетела в дом.
– Что случ… – начала она и замерла. Не нужно было объяснений.
Август Бут лежал на полу в гостиной Регины Миллс. Лежал и не двигался. Под головой у него растекалась красная лужа. Регина стояла рядом, ее мобильник валялся на полу. Эмма сглотнула и сделала шаг вперед. Сердце колотилось в горле. От страха. За Регину. В голову даже не пришло, что она может быть причастна.