– Ваше присутствие не требуется. Я сама сделаю все необходимое.
Она понимала, насколько Регине будет неловко в присутствии Спенсера, и хотела оградить ее от этого. Спенсер, однако, уходить не собирался. Засунув руки в карманы пальто, он еще раз осмотрел Регину и затем обратился к Эмме:
– Почему она не в наручниках?
Они обе – и Регина, и Эмма – вскинулись при этих словах. Регина – с оскорбленным видом, Эмма – с предельно удивленным. Что? Какие наручники?
– Я не…
– Вы знаете правила, шериф, – холодно перебил Спенсер, глядя поверх головы Эммы. – Наручники.
Регина демонстративно скрестила руки на груди.
Эмма упрямо поджала губы.
– Наручники полагаются в тех случаях, когда подозреваемый пытается сбежать! – напомнила она громко. Вот тогда Спенсер перевел на нее взгляд снова.
– Я. Сказал. Наручники, – внушительно повторил он. Эмме захотелось его ударить. Сбить эту спесь с его лица, напомнить, что не он глава города, что не он крутится тут как белка в колесе, пытаясь распутать дьявольский клубок. И что если Регина оказалась в таком положении, это не значит, что ее можно унижать!
Спенсер молчал, но взгляд его давил и давил, и в итоге Эмма сдалась. Нехотя она сняла с пояса наручники, уныло думая, что никогда бы не угадала момент, в какой они пригодились ей. Подойдя к Регине, она виновато вздохнула. Регина же вдруг зло и коротко усмехнулась и быстро протянула руки. «Браслеты» защелкнулись на ее запястьях с противным сухим звуком, заставившем Эмму вздрогнуть. Она ненавидела этот звук. Всегда. И надеялась, что не услышит его рядом с Региной.
Спенсер одобрительно кивнул, достал из кармана телефон, что-то посмотрел и сказал, не поднимая глаз:
– Снять их вы сможете в камере. Стандартная процедура, шериф, вы должны быть в курсе.
Эмма была в курсе. Но Регина не являлась отъявленным рецидивистом, за которым только глаз да глаз. Регина была всего лишь подозреваемой. Впрочем, что уж там: в этом городе подозреваемый наверняка равняется виноватому. Эмме ли не знать.
Регина стояла, не шевелясь, было видно только, как гневно раздуваются у нее ноздри. Эмма не знала, что сказать или сделать. Она не была уверена, что ее слова или действия не усугубят ситуацию, поэтому просто напрягалась, готовясь дать весь возможный отпор, если придется. Но Спенсер, казалось, удовлетворился исполнением его требования. Во всяком случае, лицо его стало более благодушным.
– Мне надо идти, – проговорил он, в упор глядя на молчаливую Эмму. – Но хочу напомнить, что она сможет выйти отсюда только после того, как я установлю сумму залога.
Сердце Эммы упало куда-то вниз. Она физически ощутила, как побледнела. Ушам не верилось! И, судя по выражению лица, Регина испытывала похожие эмоции.
Проклятье! Зачем она только так спешила в участок?! Она бы, конечно, не стала задерживать Регину – она была уверена, что этого делать не нужно. Но Спенсер… Перед кем он хочет выслужиться? Уж не перед Голдом ли?
Едва эта мысль пронеслась в голове Эммы, как Спенсер заторопился. Обогнул Регину так старательно, будто боялся дотронуться до нее даже случайно. Словно она могла проклясть его от одного прикосновения. Смерив взглядом их обеих и бросив «Не разочаруйте меня», Спенсер удалился, не оглядываясь. Зато Эмма долго смотрела ему вслед, борясь с искушением столкнуть его с лестницы. Затем повернулась к Регине.
– Прости, – улыбнулась она криво. – Кто же мог подумать…
Она покачала головой, не зная, какие слова подобрать. Все это не смертельно, конечно. Но для Регины – очень неприятно. Человек ее положения.. в наручниках… подозревается в убийстве… будет вынужден провести несколько часов в камере и выйти только под залог… Ох, неприятная ситуация!
Эмма снова улыбнулась, желая хоть как-то сгладить напряжение, и тут же поняла, что зря она это делает.
– Исполнение ваших влажных фантазий, мисс Свон? Я – и в наручниках? – Регина зло ухмыльнулась и чуть приподняла скованные руки. Глаза ее гневно поблескивали, ноздри чуть трепетали.
О, ей совершенно не нравилось то, что происходило. И ее можно было понять. Но позволить всему идти своим чередом она просто не могла!
Эмма удрученно покачала головой, продолжая ощущать себя виноватой. Чертова Регина, даже в этой ситуации она хочет оказаться на вершине, вот только Эмма-то тут при чем? Почему за ее счет?
– Не думала я, что в такой момент ты будешь думать о сексе, – неловко отшутилась Эмма.
Регина вспыхнула и поджала губы, отшатываясь с видом смертельно оскорбленной. Сама ведь начала этот разговор! Эмма закатила глаза.
– Я же пошутила, – примирительно протянула она. И снова испытала укол совести: человек умер, а они тут упражняются в остроумии. С другой стороны, она практически не знала этого Августа, чтобы скорбеть о нем изо всех возможных сил. А сделать это было бы неплохо, потому что, если судить по смс, он пытался рассказать Эмме что-то про Голда. И про какую-то книгу. Может быть, Голд ведет книгу учета своих грязных делишек? И Август каким-то образом узнал о ней? Эмма понятия не имела, возможно ли такое, но сбрасывать со счетов всяческие непредвиденные открытия и обстоятельства не собиралась. Август мог просто приехать в город, а попасть в самую гущу событий. Случается и не такое.
Черт, смс к делу не приладишь! И с ней к Голду не пойдешь, максимум, что он сделает, это посмеется. Да Эмма и сама бы посмеялась на его месте: столько усилий – и все напрасно. А он и дальше ходит по городу, как ни в чем не бывало. Неуязвимый и неприкасаемый! Тьфу!
– Что вы стоите? – пробился в мысли Эммы раздраженный голос Регины. – Давайте уже решать наши дела!
Эмма встрепенулась и повела Регину в офис, где первым же делом освободила ее от наручников. Поглаживая пальцами запястья, Регина присела, зло глядя на Эмму, и сказала:
– Я не виновата. И вы знаете это.
Эмма только кивнула. Села напротив и, помолчав, забарабанила костяшками по столу. Регина продолжала пожирать ее взглядом. Какое-то время они обе молчали и, вероятно, могли бы так делать очень долго, однако промедление ни к чему не привело бы. Эмма достала из ящика стола лист бумаги, взяла ручку и принялась писать. Регина настороженно следила за ней и отдернулась, когда Эмма, закончив, протянула бумагу.
– Это обещание не покидать Сторибрук, – устало пояснила она. – Я не могу тебя пока допрашивать, Спенсер или Лили должны присоединиться. Но это то, что ты должна подписать.
Регина нехорошо усмехнулась.
– Должна? – повторила она своим самым высокомерным тоном. По крайней мере, она никак не прокомментировала тот факт, что Лили тоже присоединится к этому делу.
– Регина… – умоляюще посмотрела на нее Эмма. – Давай не усложнять. Все знают, что ты не убийца.
Регина фыркнула и откинулась назад на стуле.
– Так уж и все! – она отвела взгляд в сторону. Эмма снова настойчиво ткнула в ее сторону бумагой.
– Регина, пожалуйста.
Они просидели так еще около минуты прежде, чем Регина соизволила подписаться. Облегченно выдохнув, Эмма поставила все необходимые печати, сняла нужное количество копий и, чуть помедлив, завела новое дело. С очередным убийством. Регина все это время сидела, не шевелясь, и только однажды заметила:
– Ты так спокойно выходишь из офиса, Эмма. Не боишься, что я могу убежать?
Она издевательски улыбнулась. Эмма же спокойно посмотрела на нее и покачала головой.
– Не боюсь. Я тебе верю.
Что-то дрогнуло во взгляде Регины. Так сильно, что она поторопилась отвернуться. А потом сказала глухо:
– Не забудь забрать к себе Генри сегодня. И… объясни ему все.
Кажется, таким образом она показывала, что тоже доверяет Эмме. И это было приятно.
Эмма разобралась со всеми делами, сняла у Регины отпечатки пальцев, сфотографировала ее, невольно отметив, что даже на фото в полицейском отчете Регина умудряется выглядеть так, будто, по меньшей мере, находится на приеме у английской королевы, и, замешкавшись, открыла двери офисной камеры. Азурию оттуда как раз перевели накануне, и Эмма лелеяла надежду в дальнейшем работать в одиночестве, максимум, в присутствии Дэвида, однако надеждам ее сбыться было не суждено. Регина зашла внутрь с видом смертельно оскорбленной, и Эмма верила, что для нее все так и было. Зато, отметила она чуть погодя, Регина больше почти не хромала. Оно и к лучшему, потому что ее трость они забыли. Да и Эмме было странно видеть Регину с ней.