Вот же черт!
Эмма чуть не врезалась в поворачивающий автомобиль.
По книжке Генри ведь выходило, что Мэри Маргарет – Белоснежка. Стало быть, мать Эммы. А Дэвид – отец.
Эмма нервно хмыкнула, крепче хватаясь за руль.
Инцест на инцесте. Да про ее жизнь впору писать какой-нибудь закрученный любовный роман! Читатели бы залпом проглатывали и требовали продолжения! Разошлось бы лучше «Сумерек»! Подумаешь, вампир и оборотень… Тут-то мужчина и целых две женщины! А если еще приплести сказочную подоплеку, столь любимую Генри…
У участка маячил Джонс. Заприметив Эмму, он тут же рысью двинулся к ней, и она не успела придумать, чем от него отмазаться.
– Свон!
– Привет, Киллиан, – вздохнула Эмма. Что уж теперь… сегодня, видимо, день встреч. Что ж, это, по крайней мере, отвлекает ее от мировых заговоров против нее, возглавляемых Голдом.
– Я слышал про Бута, – Джонс остановился рядом и почесал в затылке. – И про Регину.
Эмма усмехнулась. Да ладно, в городе наверняка уже не осталось никого, кто бы про нее не слышал. Эшли – то еще трепло. Да и санитары его вряд стали бы молчать, она же не брала с них подписку о неразглашении.
– Да, – кивнула Эмма. – Такие вот дела.
Они стояли под окнами офиса, в котором была заперта Регина, и Эмме до зубовного скрежета хотелось отправить Джонса на какое-нибудь задание, а самой подняться наверх. Но, как назло, на ум ничего не приходило.
Джонс снова почесал затылок – на этот раз крюком.
– Я тут думал, что надо бы сказать, как мне жаль и все такое, но я не настолько лицемер, – он ухмыльнулся, а Эмма моментально насторожилась. Нет, конечно, не то чтобы она прямо взяла и начала всерьез подозревать Джонса в причастности ко всему этому, но… Его первое появление в Сторибруке тоже было связано не с очень хорошими вещами. И тут Эмма вспомнила, что давно хотела у него спросить.
– Ты так и не рассказал мне, откуда знаешь Регину.
Джонс приподнял брови. Он казался немного удивленным, но не больше того. Никакой паники или суетливости в его движениях и мимике Эмма не заметила.
– Да, было у нас с ней небольшое дельце, – он развел руками, всем своим видом показывая, что сейчас не лучшее время обсуждать то, что случилось слишком давно. Эмме же вдруг показалось, что время как раз выбрано очень удачное. Удачнее не придумаешь. Она не сказал ни слова, но продолжила внимательно смотреть на Джонса. Тот поморщился и сказал:
– Надо было решить вопрос с ее матерью.
Эмма вздрогнула, тут же вспомнив: действительно, Регина говорила что-то про мать. Никаких подробностей, но, очевидно, с ней было связано что-то не очень хорошее. И Джонс только подтвердил, продолжив:
– Та еще стерва была. Под каблуком тут всех держала. Подохла несколько лет назад.
Он улыбнулся так кровожадно, что Эмма прикусила язык, запрещая себе спрашивать, а не он ли приложил руку к ее смерти, не для этого ли наняла его Регина. Нет, вот уж таких деталей ей знать не хотелось. По крайней мере, не сегодня.
Джонс, видимо, уловил ее эмоции, потому что поспешил заявить:
– Она сама умерла, не надо так на меня смотреть. Сердечный приступ.
Эмма мрачно подумала, что знает парочку средств, которыми можно приступ запросто вызвать. Не отговорка.
– Я только надеюсь, что тебя не было рядом с Бутом, когда он умирал, – все же сказала она. Джонс фыркнул.
– С чего бы мне убивать его? – сердито поинтересовался он. – Я его даже не знал.
Эмма приподняла бровь.
– То есть, знал, конечно, – поспешил поправиться Джонс, – но, насколько я помню, ты не разрешила мне с ним разобраться.
Эмма молча вздохнула. Ничего она такой беседой не добьется, конечно. Если Джонс не виноват, он, в лучшем случае, обидится или разозлится, а если виноват… Ох, нет, не надо об этом думать. Иначе можно каждому в Сторибруке вину прописать. Было бы желание.
Эмма еще раз посмотрела на слабо светящиеся окна офиса и сказала задумчиво:
– Ладно. У меня еще много дел.
Она надеялась, что Джонс поймет намек и позволит ей уйти, но тот даже не попытался это сделать.
– Есть подозрения, кто мог это сделать? – он нахмурился. Эмма вздрогнула и посмотрела на него чуть ли не с признательностью. Что, он не собирается автоматически вешать все на Регину? Вот это новость!
– Нет, – честно сказала она. – Я только уверена, что это не Регина.
Джонс кивнул.
– Это да, она не стала бы пачкать дом. Хотя с другой стороны… может быть, это отвлекающий маневр?
Эмма покачала головой. Она была уверена, что нет. Регина ни при чем. Ну, только при том, что обнаружила Бута и выполнила ту часть плана, которую написали для нее.
– Я не понимаю, зачем его убили в доме, – задумчиво проговорила она. Джонс щелкнул пальцами.
– Элементарно, лапушка! Кто же станет убивать на прекрасной зеленой лужайке у всех на виду? Да и так меньше шансов повесить все на хозяев дома – мало ли кто мог забрести на неохраняемый участок.
Он говорил разумные вещи, Эмма слушала и кивала, постепенно укладывая все в голове.
– Впрочем, – продолжил Джонс, – его могли затащить в дом. Ну, пристрелить во дворе, а потом перенести.
– Нет следов, – отозвалась Эмма. – Была бы кровь.
Ну, или эксперты осмотрят дом и лужайку и все-таки найдут что-нибудь, за что можно будет уцепиться. Так или иначе, но тащить с больной ногой Регина никого бы не стала – не настолько она еще выздоровела.
– Значит, его пригласили в дом. И уже там убили, – Джонс выразительно приподнял брови. Эмма поморщилась. Вот уж эту версию она рассматривать не хотела. Да и кто мог пригласить? У этого человека должны были быть ключи, вряд ли Бут поверил бы первому встречному, сказавшему «Пойдем, поболтаем в доме мэра!» И вообще – что он забыл на Миффлин-стрит? Вроде бы он знал, что Эмма живет не там.
Сзади послышался звук подъезжающей машины. Эмма обернулась и натолкнулась взглядом на пикап Робина. Этот-то что здесь забыл? Ах, ну да. Регина.
Эмма набычилась, преисполнившись желания никого к Регине не пускать. Тем более, Робина. К счастью, здесь была ее территория. А за плечом, на всякий случай, стоял Джонс.
Робин вышел из машины, глянул на Эмму, почему-то помедлил и, склонив голову, подошел, не закрыв за собой дверь.
– Эмма…
– Робин, – в тон ему отозвалась Эмма. Джонс промолчал, но его дыхание стало учащеннее.
Робин распрямил плечи, скользнул по Эмме взглядом, скривил лицо и спросил тихо:
– Она… здесь?
Было, конечно, понятно, о ком идет речь. Но Эмму покоробило «она».
– Да, – коротко бросила она, засовывая руки в карманы. От нее, кажется, волнами исходила неприязнь, но она ничего не могла с этим поделать. Да и не хотела.
Робин помялся немного, то поглядывая на окна участка, то отводя глаза в сторону. Потом пробормотал:
– Я бы хотел увидеть ее…
– Нельзя, – жестко припечатала Эмма, и Робин поспешно закивал.
– Конечно, конечно, я понимаю.
Он снова замолчал, но было видно, что ему еще есть, что сказать.
Эмму обуяло нетерпение. Она еще могла потратить время на Джонса, но на Робина… Зачем?
– Передать что-нибудь?
Она и сама не знала, для чего спросила это. Ведь он может заговорить о любви. Такое она попросту не донесет до адресата. Но то, что выдавил из себя Робин, повергло Эмму в состояние шока.
– Я… ко мне приехала жена. Мэриан.
Даже Джонс позади как-то нервно хмыкнул. Эмма же и вовсе едва удержалась от того, чтобы расхохотаться Робину в лицо. Жена? Сейчас? Вот прямо сейчас, когда Регине требуется поддержка? Так. Стоп. Какая жена?
– Ты же не женат, – растерянно сказала Эмма, хотя меньше всего ей хотелось вступать в какое-либо обсуждение данного вопроса. Что значит – жена приехала? О чем он вообще?