Эмма понимала, что тупит. Но в такой ситуации, когда она ничего не понимала…
Робин как-то жалобно посмотрел на нее.
– Мы с Мэриан жили отдельно. Она ушла от меня. Я думал, что мы расстались.
Он говорил это таким тоном, что Эмма немедленно подумала: он хочет убедить в случившемся ее или себя?
– И что дальше, брат? – вылез из-за ее плеча Эммы нерадостный Джонс. – Будешь выбирать?
Эмма почти хотела, чтобы Робин немедленно вскричал «Нет!»
Почти.
Но он заколебался.
И это полностью опустило его в ее глазах. Она фактически ощутила отвращение. Ситуация была нелепая, но вполне разрешимая. Однако, судя по поведению Робина… Он так и не разлюбил эту свою Мэриан. Зачем же он?..
Эмма вздрогнула, услышав, как звонит телефон. Схватив его и поднеся к уху, она услышала мальчишеское встревоженное:
– Эмма, а где мама? Почему у нас дома полиция? И где ты?
Сердце Эммы застыло, и она вместе с ним. Не простившись ни с Джонсом, ни, тем более, с Робином, она помчалась к «жуку», ругая себя на чем свет стоит. Когда же, ну, когда же она привыкнет к тому, что к сыну нужно относиться внимательнее! Что нельзя о нем забывать!
Эмма забрала Генри из школы, как можно деликатнее обрисовала ему ситуацию. Сначала она хотела соврать ему, но потом поняла, что в школе ему все равно расскажут. Да еще и утрированную версию. Нет уж, пусть лучше он услышит все от нее.
Генри молча слушал, хмурился, а потом неожиданно рассудительно сказал:
– Регина не могла это сделать. Она не стреляет в людей.
Эмма только подивилась тому, что мальчик, кажется, перерос свою неприязнь к приемной матери. И он больше не звал ее Злой Королевой, хотя все еще твердил, что Эмма – Спаситель.
– Она и не делала, – согласилась Эмма, обнимая сына и целуя в вихрастую макушку. – И я костьми лягу, но это докажу.
Она знала, что взялась бы доказывать это даже в случае, если бы застала Регину в момент выстрела. Просто потому, что это была Регина. И Эмма, несомненно, помня их прошлые разногласия, считала своим долгом быть на ее стороне. Что бы ни случилось.
До самого вечера Эмма была с Генри, а дождавшись Питера и оставив мальчишек заниматься их мальчишескими делами, поспешила в участок, по пути заскочив в магазин и купив еды. Посчитав, что Регина мается в одиночестве вот уже больше шести часов, Эмма ужаснулась и приготовилась вынести любое порицание. К ее изумлению, Регина встретила ее в весьма позитивном настроении.
– Как? – не удержалась от вопроса Эмма, едва не выронив пакеты с едой, когда Регина улыбнулась ей. – Ты не хочешь меня убить?
Регина поправила волосы. Она сидела на незастеленной койке, скрестив ноги, и выглядела довольной.
– Ко мне заходила Мэри Маргарет, – улыбка ее показалась Эмме слишком торжествующей. – Знаешь, что она мне сказала?
Эмма вздохнула.
– Наверное, то же самое, что и мне?
Она покачала головой, поставил пакеты на стол и пошла включать кофеварку. Мэри Маргарет, видимо, и не подумала, что никто не разрешал ей видеться с Региной. И почему в участке не оказалось никого, кто остановил бы ее?
В спину Эмме донесся слишком сладкий голос Регины:
– Ах, кто бы мог подумать, что мой маленький шериф пользуется такой популярностью!
Она издевалась. Она определенно издевалась.
Эмма сосредоточилась на кофе, не желая оборачиваться. Зачем, зачем Мэри Маргарет приходила сюда и все рассказала? Или она посчитала, что Регина тоже пострадала от ее состояния? Захотела снять груз с души полностью?
Когда Эмма все же повернулась, Регина просто взяла и расхохоталась. Она смеялась долго, и Эмме показалось, что под конец на ее глазах выступили слезы. Отсмеявшись, Регина встала и, подойдя к решетке, спросила, посерьезнев:
– С Генри все нормально?
Эмма поджала губы.
– Вполне, – кивнула она.
Вот значит как. Даже Генри отошел на второй план! У Мэри Маргарет сегодня просто ударные новости!
– Спенсер не звонил? – поинтересовалась Регина, когда Эмма вошла к ней в камеру с подносом еды. Только тогда Эмма вспомнила, что должна была услышать сумму залога для освобождения Регины. Мысль о Спенсере и его подходе к делу заставила кровь Эммы закипеть в жилах. Она со стуком поставила поднос на пол, стремительно подошла к Регине и, обхватив ее обеими руками, поцеловала, зажмурившись. Регина ответила, а потом выдохнула прямо в губы:
– Это еще зачем?
Глаза ее сверкнули. Удовольствием. Она была рада, что Эмма сделала именно так – и не иначе.
– Давай я просто выведу тебя отсюда, – предложила Эмма, не отпуская Регину. – Да ну какой залог, в самом-то деле? Ты мэр!
– А ты шериф, – тут же напомнила Регина, ладони ее легли Эмме на плечи. – Тебя снимут с должности.
Эмма засмеялась.
– И что? – легко спросила она, впервые за долгое время чувствуя какую-то радость. – Разве это смертельно?
Регина серьезно всмотрелась в ее глаза. Потом разгладила на плечах Эммы рубашку.
– Конечно, нет, – медленно сказала она. – Но это нарушение закона.
Эмма снова потянулась к ней с поцелуем. Она целовала ее медленно и нежно, языком касаясь губ и зубов. Регина прижималась к ней бедрами и крепко обнимала, поднимаясь на цыпочки. Это было почти романтично – целоваться вот так в камере, за решеткой.
– В крайнем случае, – прошептала Эмма, отмечая собственное сбившееся дыхание, – мы просто будем сидеть в одной камере.
И, может быть, тогда она даже расскажет ей про Робина и его жену. Только тогда. Никак не раньше.
Регина посмотрела на нее, чуть прикрыв глаза, в которых желание смешалось со смехом.
– Только я сяду за убийство, а ты – за превышение полномочий. Мы будем в разных блоках.
Она облизнула слегка припухшие губы, и Эмма нечаянно уставилась на ее шрам.
– Ты такая скучная, – сказала она, не отрывая взгляда. – И почему я только тебя люблю?
Ей показалось или Регина вздрогнула? В любом случае, Эмма обняла ее крепче и поцеловала в шею, стремясь успокоить.
Могла ли она убить из ревности? Вот так грязно? Эмма сильно сомневалась. Ей бы, несомненно, польстил такой поворот событий, но она не планировала навещать Регину в тюрьме. Хотя той там может понравиться. Станет топ-догом. Уж она-то точно!
Не слишком веселые воспоминания лавиной нахлынули на Эмму, ей даже пришлось потрясти головой, чтоб снова загнать их в самый дальний угол. Она отстранилась и спросила снова:
– Ну что? Пошли домой?
Регина заколебалась. Ей, судя по всему, понравилось предложение, но, чтобы согласиться, придется нарушить закон. А ведь она мэр. Спенсер может потребовать ее отставки. Эмма все это понимала и приготовилась услышать отказ, однако…
– Пошли.
Эмма приподняла брови.
– Правда? – глупо спросила она. Сердце почему-то забилось очень быстро, тело стало легким-легким. Как если бы Эмма вернулась в детство и собиралась побежать по полю босиком.
Регина хмыкнула и кивнула. Она тоже была какой-то окрыленной и светлой. Глаза ее светились. Может быть, ей не хватало в жизни именно этого: побега из заключения. Она выглядела удивительно красивой и счастливой. Эмма, сглотнув, быстро чмокнула ее в щеку и, подхватив поднос, понеслась к столу, чтобы забрать ключи. А повернувшись, обнаружила, что Регина стоит посреди офиса и смотрит в свой телефон. По рукам Эммы почему-то побежали мурашки.
– Что случилось? – тихо спросила она. Регина не ответила, продолжая всматриваться в экран. Потом подняла голову. Ничего хорошего ее взгляд не предвещал.
– Робин написал, – холодно проговорила она. – Сказал, что надеется, что я не слишком сильно расстроилась из-за того, что он попросил тебя мне передать.
Она склонила голову к плечу. Взгляд ее стал жестким и злым. Колючим.
– Что ты должна была передать мне, Эмма?
Эмма подавила желание попятиться. Атмосфера в участке мгновенно стала совершенно другой. Яростной и морозной. От нее почти было больно дышать. Эмма не понимала, в чем провинилась. Вернее, не понимала, почему провинилась: только потому, что не рассказала Регина про возвращение жены Робина?