Политики безусловно-согласно закивали.
– Русские не сдаются, – подумал я.
– Давайте вернёмся к нашей основной проблеме, – потребовал премьер Дании, помолчал, чтобы успокоиться, и… ничего нового не предложил: – Давайте и против Англии введём санкции.
Снова начался гомон. За редким исключением: француз степенно отпил из бокала красного, как кровь, вина, и убеждённо изрёк:
– Британия давно уже не так Велика, не правит морями[4], и не может диктовать нам свои условия.
– Потому что вы уже танцуете под дудку янки[5], – мысленно усмехнулся я.
– Мы должны сохранить её в союзе. Сбежит она – сбегут все остальные, как… – сказал датчанин, и не договорил, чтобы не упоминать грызунов.
– Это безусловно, – согласился я беззвучно.
– Но устроить экономическую блокаду мы тоже не можем… Или можем? – спросил итальянец.
– У них по-прежнему очень мощный флот, – посетовал француз.
– И авиация? – спросил голландец.
– И наземные войска, – задумчиво кивнул австриец.
– И системы ПВО, улучшенные после Второй Мировой, – сказала канцлер Германии, не добавив: – Потому что мы закидывали их ракетами Vergeltungswaffe[6].
– То есть аннексия[7] – не вариант? – осведомился поляк.
– При всём желании, увы, – буркнул датчанин.
– Хоть это и простят. Мы же не Россия. Стараемся ради европейской нации.
– Лучше бы проблему беженцев решали, – я нахмурился. – Кашу расхлёбывали, которую сами заварили: поддержали сирийскую вооруженную оппозицию, и создали неиссякаемый поток несчастных, бегущих от войны людей. Поддержали США в Ираке, и разрушении государства в Ливии. Неудивительно, что террористы подняли свои змеиные головы по всему Ближнему востоку и северу Африки. Европа надеются, что Турция оградит её, избавит от лишних, страдающих людей, и требуют у всего мира деньги, которые отдают главному спонсору ИГИЛ, совсем не для того, чтобы дно Эгейского моря не устилали трупы, а чтобы омыть руки. Но кровь уже на них – не счистить… А кто страдает? Простые граждане. В одной только Германии уже стали нормой массовые драки, грабежи, убийства. Власти открыто просят беженцев не насиловать жительниц Кёльна. И всем по телевизору говорят, что нужно быть терпеливыми и толерантными. «Возмущайтесь молча» – такие таблички висели на каждом магазине перед тем, как Гитлер напал на Польшу. Сейчас же немцы беззащитны. И прочие европейцы тоже. В их странах всё больше новых хозяев. Приюты набиты отнюдь не женщинами и детьми, а сплошь мужчинами. Сильными. Молодыми. Желающими получить своё. Большинство, конечно, не террористы. Но даже если боевиков один процент от миллиона – это много. И они хорошо подготовлены, знают свои права, и требуют, требуют, требуют!
Как алжирец, вставший посреди комнаты, и закашлявший, чтобы привлечь к себе внимание.
Я напрягся. Остальные телохранители – тоже.
Террорист – в этом уже никто не сомневался – поднял руку, демонстрируя пульт с зажатой кнопкой, и другой – свободной – откинул скатерть со стола, у которого прислужил весь вечер.
Внутри была активированная бомба.
Некто прочистил горло и набрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать речь: бросить в лица обвинения.
– Я пришёл сюда свершить священную месть! За преступления, совершённые вами против народов Магриба[8]! Первой будет наказана Польша, радостно откликнувшаяся на призыв американцев поучаствовать в псевдомиротворческой миссии и, начиная с 2001 года, воевавшая в составе международной коалиции в Афганистане. Из-за оккупации страны, не имевшей ничего общего с войной против Алькаиды, погибли семьсот тысяч человек, и ещё восемь миллионов стали беженцами. А сейчас вы заявляете, что не видите возможности для размещения их у себя!
Премьер Польши потупил взор.
Что он мог сказать в оправдание?
Ни-че-го!
– Франция участвовала в военной агрессии против Ливии, потому что в этой процветавшей и самой стабильной стране Африки были громадные запасы нефти и пресной воды!
Хозяин дома поперхнулся вином, которое продолжал сосать из бокала, чтобы скрыть нарастающую панику.