– А с чего она – Спящая? – пропыхтел рядом Аптахар. – Тоже дряни нанюхалась?..
– Поспеши, госпожа, – сказал Волкодав, направляя кнесинку по узкой тропе, где уже скрылась половина рати и с ней раненые и служанки. Хайгал, ещё хромавшая после Кайеран, держалась при хозяйке. Упрямая старуха тащила сумку, куда, побуждаемая предчувствием, загодя погрузила всё самое, по её мнению, необходимое. Запустив руку в сумку, она потянула наружу большой красный платок – священную фату, которой кнесинка должна была закрыть лицо перед встречей с наречённым. Нянька стала совать фату кнесинке:
– Завяжи рот, дитятко, нечего гадость глотать…
Кнесинка хотела взять, но Волкодав не позволил:
– Спрячь! Увидят… красное…
Кашель, ударивший изнутри, заставил его замолчать, потом свалил на колени. Едкая вонь сделала свое дело. На какой-то миг в глазах почернело, потом он почувствовал, что его поднимают. Волкодав хотел вырваться, успев подумать, что оказался-таки никудышним телохранителем, и ещё, сколько всего он не успел преподать братьям Лихим… Ничего: оказалось, самое главное он им всё же внушил. Близнецы сделали то, чего их наставник, будь его воля, ни в коем случае им не позволил бы. Они молча подхватили его, вздёрнули с колен и бегом помчали вперёд. Волкодав ощутил во рту кровь, и приступ почти тут же кончился. Так всегда бывало с тех пор, как его впервые прорвало кровью в день возвращения кнеса. Ещё через несколько шагов Волкодав смог стоять сам. Он стряхнул крепкие пальцы братьев и утёр кровь. Рукавом, не ладонью, чтобы потом не начал выскальзывать меч. Кнесинка всё время оборачивалась к нему, глаза у неё были полоумные.
– Вперёд!.. – зарычал Волкодав на близнецов. – Дело забыли!..
Где-то позади жалобно заржала Снежинка. Потом поднялся яростный крик, завизжали лошади, послышался лязг и перестук клинков. Это велиморцы, оставшиеся прикрывать отход, наконец сошлись с разбойниками в ближнем бою. И погибали один за другим.
Тем временем спешенные налётчики, незримо растворившиеся между скал, стали постреливать. Они не показывались на глаза, стрельба шла навесная. Стрелы, падавшие с высоты, не пробивали кольчуг, но тело, не укрытое доспехом, полосовали безжалостно. Над головой кнесинки сейчас же появился щит. Девушка немедленно притянула к себе няньку. Железная оковка щита со скрежетом ударялась о камни.
После приступа кашля Волкодав почему-то напрочь перестал чувствовать сернистую вонь, и Препона открылась перед ним неожиданно.
Беспорядочно нагромождённые валуны несколько отступали от края, а может, были кем-то нарочно сброшены вниз. Они образовали небольшую площадку, на которой сгрудились галирадцы. Дальний край площадки обрывался в бездну. Оттуда, неторопливо клубясь, выползал желтоватый туман. Сквозь туман был виден противоположный берег, точно такой же скалистый и неприветливый. Хайгал не преувеличивала: до него было не менее полусотни шагов. Обнаружился и мост. Лёгкий, зыбкий подвесной мост на чёрных волосяных канатах, мост, составленный из тоненьких, ненадёжных с виду дощечек. Чуть более пол-аршина шириной, чтобы можно было пройти только гуськом…
Внизу, под мостиком, разверзалась немереная глубина. Ещё никто по своей воле не спускался туда, чтобы узнать, есть ли дно у Препоны. И уж подавно никто не поднимался обратно. А сверху смотрели горы, вечные, равнодушные горы в облачных шапках, в голубоватых плащах никем не тревожимых ледников. И небо, из-за тумана казавшееся зелёным.
Мост обещал спасение, но ратники не решались его перейти, и страшная глубина пропасти была тут ни при чём. С того берега уже прилетело предупреждение. Оно так и торчало в щите воина, дерзнувшего сунуться к переправе. Короткая, толстая, тяжёлая стрела-болт, выпущенная из самострела. Галирадцы пробовали говорить с ичендарами, но те до ответа не снисходили.
Волкодав быстро огляделся по сторонам и, конечно, сразу увидел то, чего больше всего опасался. Выступ утёса, нависавший над пропастью. Если туда вылезут разбойники с луками, они играючи расстреляют любого, появившегося на мосту. А то и канаты стрелами перережут. Меткий стрелок и их самих, конечно, сумел бы согнать со скалы. Но для этого понадобилось бы выйти из-под защиты валунов на открытое место. А уж оно-то наверняка отлично простреливалось с десяти разных сторон…
– Давай, бабушка, – сказал Волкодав старой Хайгал. – Зови своих, говори с ними… – И кивнул ближайшему воину из сольвеннов, державшему наготове длинный кожаный щит: – Проводи!
– Нянюшка… – потянулась за старухой кнесинка Елень. Волкодав удержал её и поставил между собой и скалой. Братья Лихие тотчас устроились по бокам. Кнесинка прижалась к спине Волкодава и тихо заплакала.