– Такой меч вдевать в покупные ножны – что красавицу в обноски рядить… Не оскорбляй его, витязь. Дай лучше я сниму мерку, и завтра к вечеру ножны будут готовы.
Волкодав задумался над его словами. В глубине души он был уверен, что меч всё поймёт и не обидится на него… однако нелишне было и побаловать добрый клинок: отплатит, небось. Но более всего подкупило Волкодава то, что дед, видно, знал своё дело и не кривил душой в ремесле, предпочитая потерять единственного, быть может, за целый день покупателя.
– А сколько возьмёшь? – спросил он наконец.
– Смотря какая кожа, какие украшения… – начал было старик, но тут же осёкся и проговорил почти умоляюще: – Я сделаю тебе очень хорошие ножны. Они будут стоить столько, сколько в другом месте возьмут за готовые: полчетверти коня серебром.
Сколько раз Волкодав бывал в больших городах, столько же и попадался на том, что шёл в первую же лавчонку, не разведав сперва, что делается в соседней. А уйти без покупки, уже заведя разговор с продавцом, венну не позволяла совесть. Потому, может, и мало было среди веннов купцов?
– По рукам, почтенный, – сказал Волкодав и принялся отсчитывать задаток. – Снимай мерку.
Почему-то мастер решил начать не с меча, а с него самого.
– Как будешь носить? У бедра или за спиной?
– За спиной.
– С какой стороны рукоять – слева, справа?
– Справа.
Старик водил писалом по навощённой дощечке-цере, делая какие-то пометки. Волкодав обратил внимание, что Нелетучий Мыш насторожённо озирался по сторонам, а когда мастер вытащил шнурок с узелками и хотел обмерить Волкодава через плечо – зашипел и едва не цапнул его за палец. Пришлось взять обозлённого зверька в руки, а дед вдруг заворчал на мальца:
– Что зря лавку просиживаешь? Сбегай-ка лучше к дядьке Бравлину, скажи, пусть в гости заглядывает, совсем забыл старика… Пряжку нагрудную, господин витязь, где делать?
Волкодав показал, отметив про себя, что мальчишка исчез молча и стремительно – ни дать ни взять, по очень важному делу. Нелетучий Мыш плевался и шипел, пытаясь высвободиться. Дед между тем поглядел в свои записи, нахмурился, прикинул что-то в уме и попросил Волкодава повернуться спиной:
– Как ещё ляжет, долог изрядно…
Волкодав послушно повернулся, уважая хромоту старика, но меча на прилавке не оставил. Это его и спасло.
…Когда дверь с треском распахнулась и через порог с криком «Руби вора!» ворвалось сразу четверо стражников, Волкодав прыжком отлетел в пустой угол ещё прежде, чем ум его успел родить осознанную мысль об опасности. И только поэтому жилистые руки старого мастера, протянувшиеся сзади к его шее, схватили пустоту.
Стражники едва не проскочили мимо с разгону. Когда же повернулись – Волкодав стоял в углу, слегка согнув разведённые колени и держа меч перед собой, а Мыш, взобравшись ему на голову, воинственно разворачивал крылья.
– Ну? – спросил Волкодав и ощерился, показывая выбитый зуб. – Может, хоть скажете, за что собрались рубить?
Три молодца, стоявшие против него, начали переглядываться. Они видели: этот парень шуток не шутил, чего доброго вправду зарубит, кто сунется. Четвёртый был седоусый крепыш с витой бронзовой гривной на шее и при старшинском поясе в серебряных бляхах. Он открыл рот, собираясь ответить, но мастер его опередил.
– Я могу забыть лицо, но никогда не спутаю меч, – сказал он и дрожащей рукой провёл по бороде. Было видно, что этого часа он ждал очень, очень давно. – Ты – Жадоба!.. Сам я не в силах тебе отомстить, но в этом городе, по счастью, Правда не перевелась…
– Я не Жадоба! – сказал Волкодав.
– Лжёшь, – ровным голосом ответил старик. – Немногие знают тебя в лицо, потому что ты надеваешь личину, когда идёшь насиловать и убивать. Но я знаю твой меч и то, что другому ты его ни за что не доверишь даже на время. То-то ты и зашёл в мою мастерскую, ведь здесь почти никто не бывает…
– Я не Жадоба! – мрачно повторил Волкодав и про себя в который раз проклял разбойников. Не убив по дороге, они, похоже, собирались прикончить его здесь, чужими руками. Даже если он и уложит всех четверых, далеко уйти ему не дадут.
Седоусый наконец подал голос.
– Рожа у тебя, прямо скажем, разбойничья, – сообщил он Волкодаву. – А что, может кто-нибудь подтвердить, что ты не Жадоба?
Наконец-то Волкодав услыхал разумное слово.
– В гостином дворе Любочады живёт Фитела, сегванский купец, – сказал он старшине. – Его люди тебе растолкуют, кто я такой.
– Сходи, – кивнул тот одному из своих молодцов. И сам заступил его место, следя, чтобы Волкодав не вздумал броситься в дверь.