Сравнительно большой и полупустой в вечернее время вокзал сам приглашал к тому, чтобы по нему походить. Лесничему требовалось убить полтора часа времени. Он был человеком подвижным, не привык сидеть без дела. Поэтому старший лейтенант мерил шагами расстояния внутри вокзала.
Ходить там было не слишком приятно. Чересчур много неприятных запахов, особенно в месте, где неподалеку друг от друга располагались несколько буфетных стоек, излучающих ароматы прокисших продуктов.
Но и на улице не везде было лучше. У дверей вокзала дымить теперь не разрешали. Курильщики собирались за углом большого здания, где для них поставили несколько высоких урн.
Старший лейтенант Лесничий за всю свою жизнь не выкурил ни единой сигареты. Ему был противен табачный запах, поэтому он старался держаться подальше от этого места.
Дождь время от времени показывал, что через пару недель наступит последний месяц осени. Но прогуливаться он не мешал. Так, в ходьбе, легче убивалось время. Просто так сидеть и ждать полтора часа – это гораздо сложнее, чем шагать.
Троих парней кавказской внешности Сергей Ильич выделил сразу. Наверное, сработала привычка. Он почувствовал их внимание к своей персоне. Три командировки на Северный Кавказ во главе своего взвода научили старшего лейтенанта даже дома, в Центральной России, внимательнее присматриваться к выходцам из южных регионов.
Старший лейтенант заметил, что они не просто так идут следом за ним. Что-то им было надо от него, чем-то он привлек их внимание.
Сергей Ильич посмотрел на часы. До посадки оставалось сорок минут. Он стоял на дорожке между стеной вокзала справа и густыми зарослями почерневшей осенней сирени слева. Лесничий чувствовал опасность, даже знал, откуда она исходит.
Так и оказалось. Едва он успел сделать пять неторопливых шагов, как из кустов сирени выпрыгнул один из тех троих и перегородил дорогу.
– Привет, офицер, – нагловато и с сильным акцентом проговорил этот тип.
– Привет, – вполне миролюбиво и даже слегка насмешливо ответил Лесничий.
Тут он услышал легкий треск, почувствовал движение позади себя. Значит, еще двое зашли ему за спину. Они прятались в тех же кустах.
Не имея глаз на затылке, трудно контролировать ситуацию сзади. Оттуда могут ножом пырнуть или просто ударить по голове чем-то тяжелым.
Лесничий сделал то, что в такой ситуации вполне естественно. Он просто посторонился, повернулся боком, якобы желая пропустить того человека, который был перед ним. Но парень стоял и не двигался. Зато двое, зашедшие за спину, оказались в поле зрения, под контролем.
– Ты из спецназа? – спросил один из них.
– Из спецназа, – спокойно согласился Сергей Ильич.
– Вот и хорошо. Мне как раз нужны документы офицера спецназа.
– А мне – твои деньги, – добавил второй и распахнул полу своей куртки-ветровки, показывая большой нож, прижатый к телу, придерживаемый рукой прямо через куртку.
– Денег мне не жалко, я не жадный. Мог бы и просто милостыню попросить, – ответил старший лейтенант вполне миролюбиво, но с каким-то кошачьим мурлыканьем.
Бандитам следовало бы знать, что эти милые животины иногда мурлычут перед атакой.
– Я бы чуть-чуть выделил. А вот с документами дело обстоит сложнее.
Он заранее видел то, чего бандиты не замечали, знал, как отвлечь их внимание.
– Почему так?
– Потому что мы стоим под полицейской видеокамерой. А за спину вам уже заходит наряд и желает поинтересоваться, что вы здесь делаете.
Тот тип, который остановил Лесничего, конечно, видел, что за спиной у его подельников никого нет. Он машинально поднял голову и заметил видеокамеру на углу вокзала.
Но ведь наряд полиции мог оказаться и у него за спиной. Поэтому обернулись все трое. Только на секунду, соблюдая обычное, слегка насмешливое достоинство горцев, не боящихся никакой полиции.
Однако этой секунды Лесничему хватило для нанесения первого из трех точных, резких и жестких ударов. Тот джигит, который перегородил дорогу, схлопотал ребром ладони в район сонной артерии, слег сразу и, похоже, надолго.
Второму, стоявшему дальше других, достался удар ногой в ухо. Бандит попытался продемонстрировать резвую реакцию и недюжинное соображение, прикрылся рукой. Но нога Лесничего легко, как бумагу, смяла ладонь парня. Тяжелый армейский башмак свалил его с ног так же конкретно, как сделал бы это обух топора.
Бить третьего пришлось, что называется, от положения. А оно оказалось таким, что удобнее всего было выполнить вертушку. Так старший лейтенант Лесничий и сделал, используя инерцию собственного тела после предыдущего удара. Он выполнил разворот на триста шестьдесят градусов, и каблук с размаху ударил точно в печень. Бандит попытался вздохнуть, но сразу завалился на бок.