Выбрать главу

На второй этаж поднялись остальные «чистильщики».

– Первый раз настоящего шахида вижу! – прогундосил из-за Савельева простуженным голосом Привалов.

– Погоди, паря, послужишь с наше и не такое увидишь! – перебирая личные вещи боевика, проворчал Колосков.

– Бля, да у них тут целый арсенал! Как только не разнесло к чертям собачьим всю хибару? – удивился, копаясь в рюкзаке подрывников, Стефаныч. – Если б не Степаша, эти воины аллаха уж давно бы люля-кебаб из нас сделали!

– Это как пить дать! – отозвался Самурский, с любопытством озирая класс.

– Что с Дудаковым? – вдруг встрепенулся очнувшийся Степан.

– Сиди, Степа, сиди! Эх, жаль глотнуть нечего, братишка! Отвоевался наш Дмитрич! Прямо в висок! Сразу отдал душу, не мучился!

– Вот и съездил в командировочку, – сказал Савельев, в сердцах сплевывая. – Заработал дочке на приданое!

– Димка вот чудом уцелел!

– Видно в рубашке родился!

– Ноги посекло осколками да дверью физиономию расшибло!

– Если б не Гоби, каюк бы ему!

– Да, сучку жалко! В клочья разнесло! Умная была псинка!

– Что с третьим? С боевиком! – полюбопытствовал Исаев, вытирая рукавом лицо.

– Шерстью накрылся! Тимохин с ребятами подоспели во время, с ходу завалили! – добавил Стефаныч.

– Поспешили малость! Карай все равно не дал бы уйти!

– Шкет, совсем еще сопля зеленая! – отозвался Привалов.

– Сопля?! А «макаров» за поясом, это что, бирюльки тебе! – вспылил сержант Головко, оборачиваясь к нему.

Карай, помахивая хвостом, наблюдал, как военные раскладывали на земле захваченные трофеи. Здесь были и четырехсотграммовые тротиловые шашки, и гранаты с ребрышками, и три фугаса, и разноцветные провода с плоскими батарейками… Старший прапорщик Стефаныч внимательно рассматривал металлическую трубу с прицелом. Почему-то эту зеленую трубу, из которой вырывается огненная стрела, старший лейтенант Колосков называл «шмелем», «шмеликом». Чудак! Но, он то, Карай, прекрасно знает, какие они, шмелики. Они такие маленькие мохнатые и гудят совсем не так, когда летают над цветами.

Карай, тихо скуля, из стороны в сторону беспокойно заметался на длинном поводке. Гоби нигде не было. У стены школы сержант Кныш и Виталька Приданцев перевязывали бинтом его давнего врага, проводника Гоби – Мирошкина. У солдата тряслись руки и голова. Кобель настойчиво втягивал носом воздух, но, кроме запаха крови, гари и тротила, ничего не чуял. На крыльце на бронежилете неподвижно лежало, окруженное бойцами, бездыханное тело капитана Дудакова. Овчарка знала, что наступит завтра, и она больше никогда уже не увидит этого сердитого шумного вояку; как и остальных, которые тоже когда-то, вот также лежали с каменными отрешенными лицами и потом навсегда куда-то бесследно исчезали из ее жизни.

К школе, злобно урча, выплевывая порции вонючего дыма, подлетел БМП с сидящими на притороченном бревне майором Сафроновым, рядовыми Ермаковым и Гусевым. Резко затормозив, «бээмпэшка» кивнула носом. Сафронов неудачно спрыгнул с брони, чуть не подвернув ногу. Чертыхнулся, подняв воротник у бушлата, пряча лицо от порывов холодного ветра, закурил и, не обращая внимания на лающего Карая, прямиком направился к понурым солдатам, стоявшим у крыльца школы. У стены, под окнами, лежали трупы боевиков и пацана, лет пятнадцати в замурзанной кожаной куртке и одной кроссовке на ноге. Рядом вертелся, злобно рыча и скаля желтые клыки, Карай. Чуть поодаль маячила горстка любопытных из местных жителей.

– Что у вас тут? Что за взрывы? Чего молчите, хорьки? – маленькие карие глазки комбата на широком обветренном лице насквозь буравили угрюмые лица.

– Дудакова убили, падлы! – глухо отозвался Степан, не поднимая головы, ковыряя десантным ножом в банке с тушонкой.

– Как убили?! Ты, что мелешь, козел бородатый! Совсем ох…ел?! – дико заорал Сафронов, дыша перегаром, вцепившись здоровенной пятерней в разгрузку «собровцу», запорошенную и перемазанную известкой.

Бойцы молча расступились. На крыльце на бронежилете лежал капитан Дудаков, его лицо побелело и разгладилось, всегда нахмуренные брови расправились, обнажая две морщинки над переносицей. Казалось, капитан был погружен в глубокий безмятежный сон.

– Снайпер, в голову! В миг душа отлетела!

– Трое их было! Два абрека и пацан!