И все же окончательно ликвидировать трафик Троцкого сталинским псам не удалось ни тогда, ни позже. Например, архитекторы, чертившие дерзкие силуэты московских высоток, были поголовно его давними клиентами. Потому-то и были эти величественные здания возведены в соответствии с лишь слегка модернизированными для конспирации принципами ацтекской храмовой архитектуры.
* * *— Здорово, Генрих, — поприветствовал жреца, тяжело переживавшего пропажу майора, эсэсовец, внезапно возникший в проеме окна облюбованной революционером высотки.
— А ты что еще за клоун? — опешил жрец-террорист и принял боевую стойку мексиканских колдунов, решив, что это не иначе как враждебный дух пожаловал.
— Да расслабься ты, я от Хуана к тебе с грузом волшебным, — успокоил его Фриц.
Надо отметить, что он, будучи реальным инопланетянином, обладал специфическими способностями. Например, мог при необходимости общаться на любом земном (и не только) языке и наречии, причем в том его варианте, который наилучшим образом воспринимается собеседником.
Если конкретно, то Фриц был коренным лунатиком. И этим законно гордился. Рожденный под магическо-кристаллическим куполом, укрывавшим колонию нацистов, он с детства поднаторел в общении с духами планет и прочей космической нечистью. Они и подсказывали ему нужные слова и телодвижения.
Дед Фрица штандартенфюрер фон Штиглиц был командиром легендарного для всех неонацистов последнего батальона СС. Это подразделение покинуло Берлин, когда советские солдаты уже вовсю бесчинствовали в Рейхсканцелярии. Терять эсэсовцам было, таким образом, уже нечего, потому они и рискнули покинуть нашу планету на не вполне еще опробированной летающей тарелке. Как позже справедливо утверждали разнообразные оккультисты, над разработкой летательных аппаратов подобного типа с энтузиазмом отчаяния трудились практически все оставшиеся верными фюреру научные светила, посланцы Шамбалы и духи стихий.
Придать тарелке кондиции сверхоружия они, впрочем, не успели. Однако она сумела-таки эвакуировать из гибнущей столицы фюрера и самых преданных его бойцов вкупе с теми же учеными (посланцы Шамбалы в мистических целях решили героически пасть). Разумеется, сообщения об обнаружении тела Гитлера были не более чем дезинформацией НКВД. На самом деле он спал (отключился он еще в Берлине вследствие контузии и расстройства), дожидаясь лучших времен, в глубинах одного из лунных кратеров, заботливо спрятанный в титановой капсуле от любых нездоровых воздействий.
Коллег, готовивших торжество Третьего рейха на Земле, подо льдами Арктики и в пещерах Антарктиды, лунатики слегка презирали. Поскольку эти колонии были созданы про запас еще в ходе Второй мировой и их обитатели, не вкусив безумия и неистовства последних битв, соответственно не могли сравниться по заслугам с бойцами последнего батальона.
Генрих пришел в себя и осведомился:
— Так, ну и что ты за подарки притаранил, Санта-Клаус межпланетный?
— Кокс магический, которым Лев Давидович Троцкий матросов балтийских стимулировал. Он и тебе пригодится, — радостно сообщил Фриц и добавил: — Не только готовый продукт, кстати, но и посевной материал. Климат-то теперь, спасибо тебе, братишка, позволяет. Надо, чтоб накануне грядущих планетарных трансформаций всем подряд башни посрывало. Чтоб никакой контригры ни в чьей не сложилось…
* * *Партизаны оставили совершенно уже бесполезный в силу небоеспособности стратегический объект и решили выбираться как-нибудь к людям. То, что происходило с природой и ими самими, требовало внести радикальные коррективы в действия отряда. Юра с тревогой отмечал, что бойцы все больше теряют ориентиры. Причем не только географические, но и моральные. Безумная жара, не ослабевавшая вторые сутки, провоцировала у них утрату патриотических мотиваций. Чуял это Котелков нутром. И подтверждение его прозорливости не заставило себя долго ждать.
— Командир, а, командир, ты вот скажи нам честно, какая у нас вообще задача? — спросил как-то вдруг до последнего времени самый надежный и верный — Валера Кривых. Случилось это на привале в зарослях какой-то невиданного роста травы, вымахавшей вдруг, явно под воздействием неистового излучения.
— А ты, Валер, что, подзабыл? Родину мы вообще-то защищаем, — уверенно парировал Юра, а сам между тем заметил, что прочие бойцы, тяжело дыша и мутно поводя налитыми кровью глазами, один за одним обступают их, с нескрываемым любопытством прислушиваясь к разгорающейся дискуссии.
— Родина, говоришь… — нежданно скептически протянул таежник и уточнил: — А где она, родина твоя? Ты глянь вокруг, она сама от себя отрекается.