Только черта с два я его позову. Или кого-нибудь вообще.
Но я себя поймала на том, что каждый раз, проходя мимо телефона, смотрю на него жадным взглядом. Надо куда-то уйти из дому, а то сейчас начну звонить кому-то… кому-нибудь.
Задача нужна. Проблема. Проект. Чем-то отвлечься.
Я вспомнила, как проснулась в предрассветный час секунд на тридцать. Поскольку в «Мерлотте» у меня была поздняя смена, я только-только уснула. Проснувшись, я успела только подумать, что же вырвало меня из забытья. Наверное, послышалось что-то из леса. Но звук не повторился, и я ушла в глубокий сон, как камень в воду.
Сейчас я всматривалась в лес через кухонное окно. Меня не слишком удивило, что ничего необычного видно не было. «Заснежен лес, глубок и пуст», — попыталась я вспомнить стихотворение Фроста, которое заставляли всех учить школе. Нет, как-то не так. «И темен лес, глубок и пуст»…
Ну, не так чтобы темен был мой лес, тем более заснежен — в Луизиане на Рождество такого не бывает, даже в северной Луизиане. Но было холодно (в наших краях это значит градусов тридцать восемь по Фаренгейту[3]). И лес был действительно глубок и пуст, а еще — мокр. Поэтому я натянула сапоги со шнуровкой, купленные в те еще годы, когда мы с Джейсоном, моим братом, ходили вместе на охоту, нацепила самое теплое пальто «вот уж все равно мне, что с ним будет». Даже не пальто, а стеганая куртка, бледно-розовая. Поскольку у нас теплое пальто износить трудно, ей тоже не первый год. Мне самой двадцать семь, время розовеньких вещичек давно миновало. Волосы я убрала под вязаную шапочку, натянула длинные перчатки — они в кармане торчали. Очень, очень давно я эту куртку не надевала, и потому с удивлением обнаружила в карманах пару долларов и корешки билетов, плюс еще чек на рождественский подарок, который я купила для Олси Герво — это один вервольф, с которым у меня был недолгий роман.
Карманы — это миниатюрные капсулы времени. С тех пор, как я подарила Олси книжку головоломок-судоку, его отец погиб в битве за место вожака стаи, и после многих еще кровавых перипетий место вожака унаследовал Олси. Интересно, кстати, как там стая в Шривпорте. Я уже месяца два ни с кем из тамошних вервольфов не говорила. Даже уже забыла, когда было последнее полнолуние. Не вчерашней ли ночью?
Так, теперь мысль перешла с Билла на Олси. Если не прервать процесс, следующим этапом вспомнится последний мой утраченный бойфренд, Квинн. Пора что-то делать.
Моя семья жила в этом скромном доме более полутора сотен лет. Многократно перестроенный, мой дом находится посреди леса, растущего вдоль Хаммингберд-роуд, под городком Бон-Темпс в округе Ренард. Деревья растут мощнее, гуще к востоку от заднего фасада дома, потому что там их уже добрых пятьдесят лет не рубили. К югу, где кладбище, лес редеет. Местность слегка холмистая, и далеко на краю моей земли течет ручей, но до самого ручья я уже сто лет не доходила. Жизнь у меня очень насыщенная — подавать напитки в баре, телепатничать (новый такой глагол) для вампиров, невольно участвовать в борьбе за власть у вампиров и вервольфов, и всякие прочие дела, и магические, и обыденные.
Но в лесу мне было хорошо, хотя воздух был сырым и холодным, и приятно было размять мышцы.
Я пробиралась сквозь кусты не меньше получаса, настороженно высматривая какие-нибудь следы того, что устроило ночью такой шум. В северной Луизиане много есть местных зверей, но почти все они тихи и осторожны: опоссумы, еноты, олени. Есть менее тихие, но все же осторожные млекопитающие: койоты и лисы, например. Бывают и более примечательные создания: в баре я все время слышу охотничьи рассказы. Пара заядлых охотников говорит, что в частном охотничьем заповеднике встречали черного медведя — где-то мили за две до моего дома. Терри Бельфлер божился, что видел два года назад настоящую пантеру. И про диких кабанов почти все охотники рассказывают.
Конечно, я не ожидала подобных встреч. Но сотовый на всякий случай в карман сунула, хотя не знала, берет ли он в лесу.
Дойдя до ручья, я в своей стеганой куртке слегка согрелась и без труда присела, чтобы осмотреть мягкую землю у самой воды. После недавнего дождя ручеек вздулся и бежал вровень с берегами. Я никак не следопытка, но было видно, что здесь побывали олени, ходили еноты. Может, пробежала собака. А то и две. Или три. И вот это уже нехорошо, подумала я с легкой тревогой. Стая собак всегда может стать опасной. Не настолько я разбираюсь в следах, чтобы понять, насколько они свежие, но так подумала, что будь они позавчерашними, были бы суше.