Из кустов слева донесся звук, и я замерла, боясь поднять голову и посмотреть в ту сторону. Очень осторожно выдвинув из кармана телефон, посмотрела на экранчик. ВНЕ ЗОНЫ, гласила надпись.
Вот же задница.
И это было очень слабо сказано.
Звук повторился — я определила его как стон. Непонятно только, человек это стонет или зверь. Прикусив губу, я заставила себя встать, очень медленно и осторожно. Ничего не случилось. И звуков больше не было. Взяв себя в руки, я осторожно стала двигаться в ту сторону. Отодвинула ветки чего-то блестящего вечнозеленого.
На земле, прямо в холодной мокрой грязи, лежал человек. Голый, как кочерга, но перемазанный засохшей кровью.
Я с опаской приблизилась, потому что даже голый и окровавленный человек в грязи может быть опасен. Пожалуй, эти признаки даже указывают на опасность.
— Эй, — сказала я. Не самое оригинальное начало разговора. — Вам, это, помощь нужна?
Ну, в общем, достойный конкурент вступительной фразы: «Как вы себя чувствуете?»
Он открыл глаза — темно-рыжие, дикие, круглые, как у совы.
— Уходите! — приказал он настойчиво. — Они могут вернуться!
— Тогда поспешим, — ответила я. Совершенно не собиралась оставлять беспомощного человека на волю тех, кто довел его до такого состояния. — Вы сильно ранены?
— Бегите отсюда! — повторил он еще настойчивей. — Скоро стемнеет.
Он с гримасой боли протянул руку, схватил меня за лодыжку. Определенно хотел привлечь мое внимание.
Слушать его слова, когда перед глазами было столько отвлекающей наготы, оказалось затруднительным. Я решительно сосредоточила взгляд выше его груди, покрытой — не слишком густо — темно-каштановыми волосами. По всей широкой ширине. Нет-нет, я не смотрела!
— Пойдемте, — сказала я, склоняясь над ним. Вокруг него плелась путаница следов, указывающая, что недавно здесь было неспокойно. — Давно вы здесь?
— Несколько часов, — сказал он и ахнул от боли, попытавшись приподняться на локте.
— В такой холод? — Господи Иисусе, не удивительно, что он весь посинел. — Вас надо отвести в дом, — решила я и добавила: — Немедленно.
На левом плече кровь. Я решила посмотреть, какие еще есть ранения, и это была ошибка. Все это тело — хотя обезображенное грязью, кровью и холодом, было… было…
Да что со мной такое? Стою, уставившись на совершенно незнакомого мужчину (голого, красивого), и пускаю похотливые слюни, а он ранен и напуган.
— Вот что, — начала я, стараясь говорить решительно, целенаправленно и асексуально. — Обнимите меня здоровой рукой за шею, и поможем вам встать на колени. Потом поднимемся и пойдем.
Синяков на нем было много, но иных ранений на коже я не увидела. Еще он попытался возражать, но уже темнело, и я его резко оборвала:
— Шевелитесь. Не надо нам здесь напрасно торчать. Дай нам бог за полчаса до дома добраться.
Он замолчал, потом кивнул. С большим трудом мы поставили его на ноги. Я даже вздрогнула, увидев, как они покрыты грязью и царапинами.
— Вот и славно, — заявила я с преувеличенной бодростью. Он сделал шаг, вздрогнул от боли. — Как ваше имя? — спросила я, чтобы отвлечь его.
— Престон, — ответил он. — Престон Пардлоу.
— Откуда вы? — спросила я. Мы пошли чуть быстрее, и это радовало, потому что лес все темнел и темнел.
— Из Батон-Руж, — ответил он. Несколько удивился вопросу.
— И как же вы оказались в моем лесу?
— Видите ли…
Я поняла, в чем проблема.
— Пардлоу, вы — вервольф?
Он слегка обмяк, утратил настороженность. Я это и так знала по узору его мозга, но не хотела его пугать, рассказывая о своих маленьких странностях. У Престона узор мыслей был — как бы описать? — глаже, гуще, чем обычно у вервольфов. Но у каждого разума текстура своя, конечно.
— Да, — ответил он. — Значит, вы знаете.
— Знаю. — Я знала куда больше, чем мне хотелось бы. Вампиры вышли из подполья с появлением японской синтетической крови, которая оказалась способна поддерживать их существование, но другие существа тьмы и теней такого гигантского шага не сделали. — Какой стаи?
Мы споткнулись об упавший сук, удержали равновесие. Он тяжело на меня опирался, и я боялась, как бы нам все-таки не рухнуть на землю. Надо было поторапливаться, но он и правда стал двигаться быстрее, будто мышцы разогрелись.
— «Оленебои». К югу от Батон-Руж.