Я знала, что все это время он шел за мной.
Играл и наслаждался моими попытками сбежать от него и страшной участи остаться здесь навсегда, где моя душа больше не сможет найти покоя, а кровь украсит символами новые столпы его жилища.
- Желание на желание, помнишь? - проурчал его голос надо мной, пока я пыталась барахтаться в ручищах, что держали меня совершенно не напрягаясь, словно я была всего лишь котенком.
Его дыхание было так близко, что мои волосы разметались на затылке.
- Мое желание ты не исполнил! - вскрикнула я, а он расхохотался, снова подбрасывая меня вверх и ловя теперь так, что мы оказались лицом к лицу, проурчав низко, сладко и чувственно:
- Тогда и мое желание ты исполнишь лишь малой частью. По крайней мере, сейчас.
Я ожидала от него что угодно - что он вгрызется в мое горло. Что задушит, или вырвет руки.
Но только не того, что он вопьется губами жадно и горячо, заурчав в мой рот от блаженства.
Он не давал опомниться от шока, когда горячий язык скользнул между моих губ, завладевая и повелевая.
В какой-то момент я даже обмякла от неожиданности, распахнув глаза, и видя его - синие-синие, словно окунулась в ледяное озеро, задохнувшись оттого, что сполна ощутила аромат его тела и вкус на собственном языке.
Никто никогда еще не касался меня так – смело, жарко и жадно до прикосновений и моих чувств, словно он пытался проглотить меня, оставляя навсегда в себе, чтобы затем отрывать по кусочку долгие десятки лет, вкушая, словно изысканное лакомство.
Я дернулась всем телом, глухо ахнув и ощутила резкую боль на губах, не сразу понимая, что он укусил меня.
Резко, неожиданно и больно.
Так, что кровь брызнула тонкой струйкой, и в его глазах показалась луна, отразившись от бездонных почти нечеловеческих зрачков. А он зарычал, слизывая кровь с моих губ, и отшатнулся назад, словно делал это с последним усилием своей воли, поставив меня в снег снова.
Все еще с трудом дыша, и не понимая совершенно ничего, я смотрела огромными глазами на этого мужчину, который пошатнулся, словно внезапно опьянев, и присел на корточки, сжав в руке комочек снега, который не растаял, а превратился в лед.
Он приложил осторожно его к моей губе, отчего он тут же стал багровый.
- Беги, - прорычал он, заставляя меня заморгать и ахнуть, - Беги так быстро, как только можешь, и не смей оборачиваться!
********************
Я барахталась так сильно, что была вся мокрая!
Всхлипывая, я загребала руками волны снега, которые уже не были холодными, становясь скомканным в ногах одеялом и отброшенной подушкой, но тьма вокруг была все такой же пугающей, как и голос, который мог ласкать и запугивать одним своим звучанием, похожим часто на урчание:
-…ты всегда любила мои волосы. Могла часами перебирать их, заплетать в косу. И цеплялась своими тонкими пальчиками каждый раз, когда я был между твоих ног, лаская, пока ты не начинала кричать.
- Что? - выдохнула я, чувствуя, как проваливаюсь снова в темноту и мрак, настолько липкие и удушливые, что едва могла дышать.
Я делала рваные судорожные выдохи, и жадно втягивая в себя воздух, который был наполнен свежестью, ароматом хвои и чистого озона, какой обычно бывает после сильного дождя.
Коже стало так приятно и легко, словно каждая частичка меня дышала и купалась в блаженстве.
Блаженстве таком ярком и сладостном, что хотелось глухо застонать, потому что оно скручивало изнутри, вытягивая из меня все соки, и наполняя вспышками наслаждения такими сильными, что они причиняли даже боль, закручиваясь тугими пружинами.
Я слышала приглушенные стоны, не сразу понимая, что это мой голос, и что я лежу совершенно обнаженной на влажной от дождя траве, содрогаясь всем телом, и хватаясь пальцами за черную копу волос, которые рассыпались по моим бедрам и ногам.
Больше не было вокруг снега.
Не было страха.
Но я снова не могла дышать, прогибаясь в спине так сильно, что казалось, будто мой позвоночник просто треснет, оттого, что ОН был рядом, держа мои ноги широко разведенными, и прижимая колени к влажной земле.
Он собирал ртом влагу моего тела своим языком так вероломно, жадно и искусно, что невозможно было молчать.
Я видела его обнаженную мощную спину, где вдоль позвоночника были изображены черные символы.
Его широкие плечи и сильные руки, на которых были такие же черные замысловатые рисунки, как и на спине.
Сотни звезд взрывались в моем теле от каждого его движения, от каждого прикосновения губ и языка, что исследовал меня настолько откровенно, насколько это только было можно.