- Ну зачем вы! Не нужно было этого делать! Если бы я только знала, что вам будет плохо, то…
- То что? – выдохнул он хрипло, чуть откидываясь назад и только сейчас убирая большие теплые ладони с моего лица, но не отводя гипнотизирующих глаз, - Отказалась бы?
- Конечно!
- Почему?
- Чтобы вам не было сейчас больно!
Он не ожидал услышать ничего подобного.
Я видела это в том, как полыхнул в глубоких бесконечно синих глазах его зрачок и он вдруг перестал дышать, замерев, и словно пытаясь продлить этот момент, когда забыв о стыде и стараясь помочь ему, я оторвала от края кофты кусок материала, осторожно приложив его к его носу и аккуратно вытирая кровь, под пристальным и как мне казалось слегка недоуменным взглядом.
Он притих и замер, только смотрел не моргая, и не отводя взгляд ни на секунду, словно ждал того момента, когда я пойму, что делаю, и убегу с криками от него, испугавшись.
Но я не собиралась делать ничего подобного и хотела помочь ему от всей души, отблагодарив хоть в какой-то мере за то, что он сделал для меня сегодня, появившись так неожиданно, но принеся с собой только доброе, не смотря на то, кем был.
…а еще мне нравилось прикасаться к нему, ощущая, как сила и мощь этого тела струиться по мне кусающими разрядами, словно оживляя кровь. Нравилось, даже не смотря на то, что символы на его коже пугали.
В полном молчании, ощущая его взгляд на себе и видя, как меняется его дыхание, я безрассудно смело прижимала тряпочку к кончику его носа до тех пор, пока кровь не перестала идти, опустив взгляд на грудь и потянувшись теперь к ней, чтобы вытереть засыхающие капли, но видя, как от моего прикосновения по колдуну прошла дрожь настолько явная, что его кожа покрылась мурашками, я растерялась и застыла.
Он заурчал.
Не как человек. А как большой черный кот, потянувшись ко мне и прижимая мою ладонь к собственной груди, что я сделать не решилась, выдыхая хрипло, чувственно и так, словно сам не мог поверить в то, что происходит:
- Глууууууупая. Ты боишься касаться того, о ком ничего не знаешь, но все равно делаешь это.
Странно, но его слова звучали скорее как поощрение и чувственная ласка, но не как предупреждение или угроза о том, что не стоит этого делать, пока его руки снова стали не просто теплыми, а жаркими.
- Вы пострадали из-за меня, - проговорила я тихо, чуть подавшись вперед и не поднимая глаз, осторожно стерла кровь с груди, даже за пеленой ресниц ощущая, как он смотрит на меня, пытаясь справится с собственным дыханием и не убирая рук от меня.
- Это не страдание. Всего лишь маленькая доля расплаты за то, что я сделал.
- Вам не больно?
- Нет. И если ты будешь так же касаться меня, то готов поднять из могил и оживить всю вашу деревню с сотворения мира.
Его усмешка получилась кривой, а голос оставался хриплый и манящий, поэтому я смутилась, застыв и снова пытаясь прикрыться руками, а еще лучше натянуть наконец на себя лямки и тонкую нижнюю кофту, висящую на руках, но он не позволил, снова обхватив горячими ладонями за запястья, прижимая их к моим бедрам.
Его ресницы дрогнули и опустились вниз вслед за взглядом, когда мужчина смотрел на мою обнаженную грудь, а я сгорала от стыда, но почему-то не пыталась вырваться из его рук, прошептав, чтобы продолжить хотя бы видимость странной запутанной беседы и попытаться отвлечь его от созерцания меня.
- Говорят что вы – Чернокнижник…
Колдун чуть усмехнулся, не отводя глаз от меня, и глядя настолько любовно, что казалось, будто я могу ощутить его прикосновения к собственной коже, даже если он не касался меня:
- Сейчас так называют любых отступников от нового единого бога. Тех, кто не принимает новую веру и остается верным старым богам, включая даже бабок-повитух в каждой деревне и поселении.
- Вы - колдун?
- И некромант. Страшно звучит?
- Да.
- Тогда почему ты не боишься? – прошептал он низко, подавшись вперед и не позволяя мне отодвинуться, держа своими руками крепко, но осторожно, когда его губы коснулись моей шеи так нежно, словно он проверял мою реакцию и ждал моих слез и омерзения.
Но ничего этого я не чувствовала.
Затаившись и задержав дыхание, я слышала, как начинает колотиться мое сердце от его прикосновений, когда горячие губы мужчины осмелели и опустились ниже, покрывая поцелуями легкими и чувственными, от которых становилось жарко.
Он завораживал меня.
Вызывал в душе и теле трепет такой силы, что скорее пугало это, чем его черная душа и все те рассказы, которые я слышала о нем.
Мне нравилось его горячее дыхание на моей коже и ощущение этих жарких губ, которые скользили умело и смело.