- Я снял с тебя заклятье частично, - объяснил мой мучитель, - полного избавления от него ты ещё не заслужил.
Я поселился в заброшенной рыбацкой избушке на берегу реки. Пребывая в облике человека, в полном одиночестве, я часто сожалел о том, что не умер вместе с отцом.
Последним моим заданием, которое я получил от старца, было забраться к тебе в хлев и умертвить всю живность. Я ослушался его".
- Почему?
- Из-за Лизы. Я увидел её и..., - Родмир запнулся, - остальное тебе известно. За ослушание меня должны были загрызть волки, но ты спас.
- Почему не рассказал мне правду сразу?
- Боялся, не поверишь, - тихо проговорил Родмир.
- Не поверил бы, наверное, если бы сам не встречался с этим стариком. Теперь мне ясно, почему здесь такое творится.
- Ты видел его?! Когда и где? - оживился Родмир.
- Потом. Сейчас некогда, и так заболтались. Смотри, на дворе совсем рассвело уже, - Анисим выглянул в окно, и позвал, - Лизонька, вставай. Я сейчас самовар поставлю, чайку попьём.
Девушка тут же показалась из-за занавески. Она была бледна и напугана. Видно, не спала, а тихонько сидела у себя на кровати и слушала весь их разговор. Анисим уже возился с самоваром и не заметил, как его дочь посмотрела на Родмира, и столько сострадания было в этом взгляде, что тот не выдержал, отвернулся. Вдруг в дверь тихо постучали, и на пороге появилась Матрёна. Она поставила на стол корзинку и сказала:
- Вот, угощайтесь, курник вчера пекла. Да, нам с Пахомом столько не надо, старые мы уже. К тому же мне Пахом наболтал такого, что аппетит совсем отбил. Это правда, или причудилось старому?
Старушка обеспокоенно смотрела то на Родмира, то на Анисима.
- То, что на него наложено заклятье - правда. А то, что он задрал нашу живнось - нет, - ответил охотник.
- Вот беда-то какая. Жалко парня, чувствую, не злодей он. Что же делать то теперь, - запричитала Матрёна.
- Его придётся на цепь посадить. Так я людям пообещал. А сам в лес пойду, виновника всего этого надо найти, - невесело проговорил Анисим, усаживаясь за стол, - что ты там застыла у порога, проходи, чаю с нами испей.
- На цепь. Зачем на цепь? - у Лизы из рук выпал вышитый рушник, в который был завёрнут курник.
- Это для его же пользы. Чтобы народ успокоить, да чтобы дров не наломал. Стоит ему на улицу высунуться, на вилы могут насадить, или ещё что, - объяснил Анисим.
- Нельзя тебе одному в лес идти. Тот старик, которого ты собираешься искать, не простой. Обладает он тайной силой, не справишься ты с ним в одиночку, - возразил молчавший до этого Родмир.
- А как же с тебя заклятье-то снять, милок? - вмешалась Матрёна, - я столько тебя лечила не для того, чтобы теперь бросить в беде.
- Не знаю, только старец этот и может мне помочь. Он заклятье наложил, - поник Родмир.
Матрёна задумалась, медленно потягивая горячий, заваренный сухим малиновым листом, чай.
- Погодите, - вдруг оживилась она, - не просто будет вам справиться со злодеем. Тут надо не силой, хитростью брать. И я знаю, кто нам в этом может помочь.
- Кто? - Анисим, Родмир и Лизавета перестали жевать и замерли в ожидании ответа.
- Моя сестра Акулина, - заключила Матрёна.
Акулина - старшая сестра Матрёны, жила на отшибе в маленькой покосившейся избушке. Она была полной противоположностью доброй и бескорыстной Матрёны. Акулину воспитывала прабабка, которая в народе слыла колдуньей, и всё своё умение постепенно передала внучке. К Акулине захаживали те, кто хотел навести порчу, приворот или что-то подобное. Но это случалось редко. Чаще всего селяне обходили её избушку стороной, предпочитая не попадаться на глаза старухе, знающей толк в чёрной магии.
- С чего это ты взяла, что она поможет? Не навлечь бы с её помощью ещё больше беды, - усомнился Анисим.
- Я сама поговорю с Акулиной. И пойду к ней прямо сейчас, - Матрёна решительно направилась к двери, но вдруг спохватилась, - Лизавета, надо бы какой-нибудь гостинец ей сладить. Дай хотя бы хлебца краюшку.
Лиза засуетилась, собрала узелок с продуктами и отдала его Матрёне.
- Погоди, я с тобой пойду, - засобирался Анисим, - а ты, Лиза, сиди дома, на улицу до моего возвращения ни ногой. Если что, Родмира в кладовке прячь, а лучше, запритесь и дверь никому не открывайте.
- Ох, ты, господи, как парня-то жалко. Вот беда-то какая, - всю дорогу сокрушалась Матрёна.
Наконец, они подошли к ветхой избе с наглухо закрытыми ставнями и позеленевшей крышей. Матрёна постучала в полусгнившую деревянную дверь:
- Акулина! Открывай!
- Кто там? - послышался грубый хриплый голос.
- Куля, это я - Матрёна.
- А кто с тобой?