Игнатьич почти что свихнулся. Рассмеялся как малый ребенок и почесал голову, не зная, как реагировать.
— Здравствуйте, — холодно сказал Кнаут. — Вы мою шляпу не видели?
— Ч-то? Не-е не видел… Что ты за… чудо такое? — кое-как прошипел дед, чуть не падая в обморок.
Кнаут окинул его взглядом и направился прочь. Ему надо было срочно восстановить тело, иначе душа долго в нем не продержится. А разговоры с престарелым сотрудником безопасности он решил отложить на потом.
Спустя какое-то время, когда истерзанный человек-робот почти ушел, Игнатьич схватился за голову и громко воскликнул:
— Стоять! Ты моему барину принадлежишь! Куда пошел… гад такой?
Кнаут ничего не ответил, отходя от склада все дальше.
— Вот окаянный. Собака такая, — прошипел старик, вскинул свое ружье и пальнул.
Неизвестно куда попала мелкая дробь. Но Кнаут остановился и обернулся назад.
— Не тратьте патроны зазря, — крикнул, погрозив пальцем и спокойно направился прочь.
— Ого! Это да. Матерь божья, зараза, — простонал старик, опуская ружье, и не зная, что со всем этим делать.
Так, чувствую, что потоки эрны слегка притупились, но пользоваться ими еще возможно. Это уже хорошо. Ведь другие заключенные точно лишены магии. Значит, у меня будет некая фора.
Мысленно связываюсь с крысенышем. Спрашиваю, где он находится.
— Я здесь, господин милорд! Где ж мне быть… Мы с вами связаны, как мать с сыном, — бодро рапортует мне Чипс.
«Тьфу, что за тупые сравнения? Будь наготове, готовься выполнять, что скажу», — передаю ему информацию.
Тоже мне, блин сынок. Да и я на роль мамаши не подхожу. Хотя, все равно приятно, что Чипс никуда не свалил. Вон прячется в тени и скачет вдоль стенки. Моя мини мохнатая армия.
Ладно, это уже хорошо, осталось узнать, куда меня повели. Надеюсь, не сжигать в печи тайного крематория.
— Напра-во! Направо сказал! Че оглох, что ли? — громко крикнул конвойный, толкая меня в сторону железной двери.
Я настолько задумался, что почти отключился от реальности. Но это не повод так со мной обращаться.
— Полегче с аристократом, холоп, — бросаю бугаю сквозь зубы.
— У нас аристократов тут нету. Только враги империи! Давай, вали, благородный. Тебя на балу заждались.
Дверь открывается со стальным лязгом. Меня силой вталкивают внутрь помещения и громко хлопают за спиной.
Я оказываюсь в просторной камере, где сидят несколько человек. Вроде пять или шесть, точно определить не выходит.
Все они — уже взрослые люди. Один вообще старикан лет шестидесяти. Есть примерно тридцатилетние мужики, есть молодчики — по двадцать с чем-то.
Все одеты по-простому в спортивные костюмы да свитера. Я один вырядился, как на свадьбу лучшего друга. И явно выделяюсь из серой массы, как внешним видом, так и молодым возрастом.
Камера неплохо обставлена, если можно так выразиться. Здесь есть телевизор, микроволновка и холодильник. Большой стол тоже присутствует. Стальные нары в два яруса. Отхожее место в углу. Небольшое окно с решетками, на котором открывается форточка.
Что ж, не княжеская резиденция, но жить можно. Хотя, это не самое главное.
Ведь меня сверлят глазами несколько бандитских рож сразу. А лысый подкачанный дядя лет тридцати пяти бодро встает из-за стола и подходит ко мне с легкой улыбкой, очевидно, желая провести знакомство по местным правилам.
Глава 7
— Здорова, гражданин, ты кто по жизни? — говорит мне мужик в полосатой футболке с наигранным «блатным гонором».
Остальные замирают и смотрят. Кое-кто тихо лыбится. Видно, что это театр для душевнобольных. Причем, актеры даже не пытаются нормально отыгрывать.
Что ж, театры я обожаю. Потому решаю показать свое актерское мастерство, и делаю вид, что ведусь на эту тупую уловку.
— Здравствуйте, — говорю, изображая стеснение. — Ну это, по жизни я простой парень.
— Аха-ха во дает! — орет издалека кто-то.
— Слышь, а кто тебя упрощал? — визжит молодой хрен со шконки.
— Рты завалили! — строго огрызается мой собеседник и продолжает болтать.
— Понятно, молодец. Хорошо ответил, как надо, — ласково поясняет он мне. — А раз ты такой вот простой, то, наверное, любишь всем помогать? Людей выручать, если надо? М?
— Ну да, так и есть, — отвечаю, делая «телячьи глаза».
— Во, молодец, браток. Тогда знаешь, что сделай для нас… не в службу, а в дружбу. Вон тряпочка возле стола лежит влажная. Протри тут полы маленько. А то знаешь ли, сквозняк сильный, у нас радикулит что-то вдруг разыгрался. Спины у всех болят, брат. А влажную уборку провести надо. Подсобишь честным сидельцам, дружище? Век тебя не забудем, — говорит, глядя мне в глаза и пытаясь откровенно давить.