– Мы собрали уже тонну пепла, сэр, – предупредил Хемпл. – Часть его довольно горячая.
Маклин вытер влажной тряпицей потный лоб. Он был одет так же, как и его лейтенант, с той лишь разницей, что остался в своей синей куртке с простым золотым кантом и пуговицами из позолоченной латуни. Коммандер стряхнул пепел с черной шляпы и лишь потом снова надел ее на свои черные с проседью волосы.
Он повернулся, чтобы оценить состояние судна. Его корабль словно окаменел, как и само море, и теперь казался темным холмом, возвышающимся над этими проклятыми водами. Пепел покрывал все его палубы и снасти, чернел на парусах трех стоячих мачт. Члены экипажа в масках принялись сметать, смахивать и сгребать горячий пепел, но им мешал дождь порошка и перистых хлопьев, продолжавший падать на палубу.
– Сэр? – не отступался Хемпл.
– Разверни нас, – приказал Маклин. – Возвращаемся на Яву. Лейтенант-губернатор Раффлз будет с нетерпением ждать наше мнение. Тем не менее держи «Тенебру» в этих коварных водах на полупарусах.
– Слушаюсь, коммандер.
Хемпл ушел передать его приказы рулевому. Через несколько минут корабль медленно развернулся прочь от огненного острова. Шершавая пемза, плавающая в воде, скребла по его корпусу, словно когти мертвеца, цеплявшегося за борт корабля. Издали доносилось приглушенное шипение, зловещий шепот, нарушавший тишину моря, исходивший из того места, где вулканическая лава изливалась в воду. Маклин был несказанно рад, видя, как огненное сияние горы Тамбора медленно исчезает позади него.
Первое извержение произошло шестью днями ранее. Его грохот прокатился на восемьсот миль до острова Ява, напоминая отдаленную артиллерийскую канонаду. Многие сочли это отголоском яростного нападения пиратов на торговое судно, но когда над островами пронеслись черные грозовые тучи пепла, а за ними – огромная, захлестывающая волна, все поняли, что это было: извержение вулкана библейской мощи.
На тот момент «Тенебра» была пришвартована в Батавии, столице Голландской Ост-Индии на острове Ява. Через два дня после извержения лейтенант-губернатор поручил кораблю выйти в море и определить источник и степень нанесенного ущерба. «Тенебра» – разумный выбор для такой экспедиции: судно угольного класса, использовавшееся для перевозки грузов, квадратная корма, широкий нос и плоское дно, идеально подходящее для плавания по мелководью. У судна также была широкая главная палуба от бака и до квартердека, общей длиной девяносто семь футов при ширине в тридцать. И в этих кишащих пиратами водах оно несло шесть 24-фунтовых карронад на палубе и два 6-фунтовых орудия на полубаке.
Маклин положил руку на одно из них, как бы оценивая прохладный металл на прочность. Он был рад, что возвращается в порт, испытывая подспудный страх, который лишь усугублялся зловещей тишиной этих морей и постоянным скрежетом камней о корпус.
Шаги заставили его обернуться: к нему направлялась высокая костлявая фигура. Хотя лицо мужчины было закрыто мокрой тряпкой, в нем было легко узнать Йоханнеса Степкера, натуралиста из Батавского общества. Он сбросил куртку и жилет, оставшись лишь в черных брюках и белой рубашке, которая к этому времени стала почти такой же темной, как его брюки. Этого человека отрядил на корабль лейтенант-губернатор Раффлз. Последний был президентом той же научной организации, целью которой было изучение, сохранение и развитие интереса к историческому и научному значению Ост-Индии. И для такой исследовательской экспедиции Батавское общество нуждалось в своем члене на борту «Тенебры».
За Степкером тенью следовал корабельный юнга Мэттью. Двенадцатилетний мальчишка был аборигеном – темные волосы и кожа, а также замечательный пытливый дух. Мэттью также служил «пороховой обезьяной» [6] всякий раз, когда стреляли из корабельной пушки, но в последние дни мальчишка взвалил на себя обязанности помощника натуралиста. Явно довольный этим поручением, Мэттью с улыбкой тащил на плече тяжелую кожаную сумку, нагруженную пемзой, которую команда выловила из воды.
– Что такое, мистер Степкер? – спросил Маклин.
Натуралист опустил маску на щетинистый подбородок.
– Командир, пока мы разворачиваемся, можно ли достать из моря одно из тел? На Яве у Общества есть анатом и хирург, которым наверняка будет интересно изучить состояние мертвых.
При такой мысли Маклин брезгливо поморщился:
– Я не потерплю такое на своем корабле, мистер Степкер. Матросы воспримут это как дурной знак и взбунтуются.
6
«Пороховая обезьяна» – так называли на парусных кораблях подносчиков пороха; обычно ими были юнги.