Никогда еще «Вестницу» не расхватывали с такой быстротой, как в этот день. Гул стоял от новостей. До этого мало кто знал об избиении десятиклассника, и уж конечно, никто раньше не слышал рассказ анонима. Как только эти истории появились в газете, по школе стали циркулировать и другие рассказы о притеснениях и нападках, направленных на тех, кто так или иначе противостоял «Волне».
Ходили и другие слухи: возмущенные учителя и родители все утро провели в кабинете директора Оуэнса, и теперь школьные психологи уже начали беседовать с учениками. Атмосфера в классах и коридорах была неспокойной.
Бен Росс положил свой экземпляр «Вестницы» на стол в учительской и потер виски. У него вдруг сильно заболела голова. Что-то пошло не так, и Росс догадывался, что обвиняют в этом его. Это ужасное, невероятное избиение! Чем сможет он оправдать эксперимент, приведший к таким последствиям?
Кроме того, он с удивлением поймал себя на том, что его огорчает поражение футбольной команды в игре с Кларкстауном. Странно! Он же никогда не интересовался школьным спортом! Неужели это из-за «Волны»? На прошлой неделе у него ни с того ни с сего возникло ощущение, что если футбольная команда победит, это окажется сильным аргументом в пользу «Волны»…
Но позвольте, с каких это пор он желает успеха «Волне»?! Успех или провал «Волны» — совсем не это было главным в его эксперименте. Ему следовало интересоваться тем, что вынесли его ученики из «Волны», а не самой «Волной».
В учительской была аптечка, со всевозможными аспиринсодержащими и не содержащими его средствами от головной боли. Один приятель заметил однажды, что если наибольшее число самоубийств случается в среде врачей, то учителя должны быть больше всех подвержены приступам головной боли.
Бен вытряхнул из пузырька три таблетки и собрался идти за водой. Но, подойдя к двери учительской, остановился. Снаружи разговаривали двое мужчин. Одного из них Бен узнал — это был Норм Шиллер. Второй голос был ему незнаком. Похоже, что кто-то остановил тренера на пороге, когда он собирался войти в учительскую. Бен прислушался.
— …и выеденного яйца не стоило! — говорил Шиллер. — Конечно, это оказало на них психологическое воздействие, заставило думать, что они могут выиграть. Но на поле у них ничего не вышло. Никакие волны на свете не могут сравниться с правильным выбором квотербека!
— Если хотите знать мое мнение, Росс изрядно промыл мозги этим ребятам, — сказал второй собеседник. — Не знаю, что он там задумал, но мне это не нравится! И никому из тех учителей, с которыми я разговаривал, тоже! Кто дал ему такое право?!
— Не спрашивайте меня, — сказал Шиллер.
Дверь приоткрылась, и Бен, быстро отбежав назад, спрятался в маленькой туалетной комнате, примыкавшей к учительской. Сердце его колотилось, головная боль усилилась. Он проглотил аспирин, стараясь не смотреть на себя в зеркало. Кого он боялся там увидеть? Учителя истории, ненароком очутившегося в роли диктатора?
Дэвид Коллинз недоумевал: ну почему, почему люди не хотят вступать в «Волну»?! Это же то, что каждый должен сделать в первую очередь, чтобы раз и навсегда прекратить всякие разногласия. Все бы тогда действовали на равных, как одна команда. А они смеются и говорят, что «Волна» совсем даже не помогла выиграть субботнюю игру… Чего они ждали? Ведь «Волна» — это не чудодейственное лекарство! Футбольная команда узнала о «Волне» ровно за пять дней до игры! Что действительно изменилось — так это дух и настрой команды.
Он, Роберт Биллингс и еще несколько ребят из класса мистера Росса стояли на школьном газоне и читали «Вестницу „Гордона“». Статья Лори расстроила Дэвида. Он не слышал, чтобы кто-то кого-то притеснял или избивал, и поэтому был уверен, что она и ее редколлегия все выдумали. Историю про десятиклассника, изложенную в письме без подписи, он тоже никогда не слышал. Ну, хорошо — Лори не хочет участвовать в «Волне», что его, конечно, огорчает. Но почему она и ей подобные не могут просто оставить их движение в покое?! Почему они на него нападают?
Стоящего рядом с ним Роберта статья Лори привела в бешенство:
— Все это неправда! — возмущенно сказал он. — Она не имеет права такое писать!
— Не это главное, — сказал ему Дэвид. — Никого не волнует, что Лори пишет, и что она должна писать.
— Ты это серьезно? — спросил Роберт. — Каждый, кто это прочтет, получит совершенно неправильное представление о «Волне»!
— Я говорила ей не публиковать это! — сказала Эми.
— Спокойно! — сказал Дэвид. — Нет такого закона, что люди должны верить в то, что мы пытаемся сделать. Но, если мы будем продолжать, все это увидят. Они увидят, что «Волна» — это хорошее дело.