Не давая публике опомниться и осознать, что произошло, Бен снова вышел на середину сцены.
— У вас есть лидер! — крикнул он.
Это был условный сигнал для Карла Блока, дожидавшегося за кулисами. Он отдернул занавес, скрывавший большой киноэкран. В тот же самый момент Алекс Купер в кинобудке включил проектор.
— Вот он! — закричал Бен, обращаясь к залу. — Вот ваш лидер!
Разинутые от удивления рты, удивленные возгласы — такова была реакция аудитории, когда на экране появилось гигантское изображение Адольфа Гитлера.
— Это тот же самый! — возбужденно зашептала Лори Дэвиду. — Это тот фильм, который он показывал нам в тот день!
— А теперь слушайте внимательно! — громко продолжал Бен. — Общенационального молодежного движения «Волна» не существует! Лидера нет! Но если бы лидер был, это был бы он! — и Бен указал на экран. — Вы видите, кем вы стали? Видите, к чему вы идете и как далеко зашли? Посмотрите на свое будущее!
Камера переместилась с Адольфа Гитлера на лица молодых нацистов, воевавших за него во время Второй мировой войны. Многие из них были еще подростками, некоторые — даже моложе тех, кто сидел сейчас в зале.
— Вы решили, что стали особенными, исключительными, лучшими, чем кто-либо другой за стенами этого зала! Вы обменяли свою свободу на то, что вы назвали равенством. При этом вы превратили свое «равенство» в превосходство над другими — теми, кто не были членами «Волны». Воля коллектива стала для вас выше собственных убеждений, даже когда, исполняя ее, вы причиняли кому-то вред. Да, некоторые из вас думали, что в любой момент смогут свернуть с этого пути. Но так ли это? Кто-нибудь из вас попытался свернуть?
— Из вас получились бы хорошие нацисты, — продолжал после паузы Бен. — Вы бы надели униформу и отвернулись бы, чтобы не видеть, как преследуют и уничтожают ваших друзей и соседей. Вы говорили, это не может повториться, но посмотрите, как близко вы к этому подошли. Вы угрожали тем, кто не хотел вступать в «Волну», не пускали не-членов движения на футбольный матч. Фашизм — это не то, что делает кто-то другой, фашизм здесь, среди нас! Вы спрашиваете, как могли немцы бездействовать, когда убивали миллионы невинных людей? Как могли они уверять, что они тут ни при чем? Что заставляет людей отрекаться от собственной истории?
Бен подошел к краю сцены и заговорил тише:
— Если бы история повторилась, вы бы все отреклись от того, что происходило с вами в «Волне». Но, если наш эксперимент удался, — а вы, я думаю, понимаете, что он удался, — вы усвоите, что мы все несем ответственность за свои действия, и что нельзя слепо следовать за лидером, не понимая, куда он вас ведет. Никогда больше в своей жизни не позволяйте воле коллектива возобладать над вашими личными правами!
Бен сделал паузу. До сих пор его речь звучала как обвинение им всем. Но это было еще не все.
— А теперь, — сказал он, — я должен попросить у вас прощения. Я знаю, что мои слова причинили вам боль. Но в определенном смысле можно утверждать, что ни один из вас не виноват так, как виноват я. Я втянул вас в этот эксперимент. «Волна» должна была стать для вас серьезным уроком, и в этом я, возможно, преуспел слишком хорошо. Но в своем лидерстве я зашел дальше, чем следовало. Надеюсь, вы поверите, если я скажу, что это стало серьезным уроком и для меня тоже. Еще я надеюсь, что этот урок останется с нами на всю жизнь. И если мы достаточно умны, то не посмеем его забыть.
Речь произвела ошеломляющее впечатление. Школьники медленно поднимались со своих мест. Некоторые были в слезах, другие прятали глаза. Похоже было, что преподанный им урок оглушил их. Они расходились, бросая плакаты и транспаранты. Пол быстро усеяли желтые членские билеты, военная выправка тоже была забыта по мере того, как они выходили из зала, стараясь делать это как можно незаметнее.
Лори и Дэвид медленно шли по проходу мимо ребят, угрюмо покидавших зал. Навстречу им, опустив голову, шла Эми. Подняв глаза и увидев Лори, она с плачем кинулась ей на шею.
Дэвид увидел Эрика и Брайена. Вид у обоих был потрясенный. Они остановились, увидев Дэвида, и некоторое время трое товарищей по команде пребывали в неловком молчании.
— Бред сумасшедшего, — с трудом выдавил из себя Эрик.
Пытаясь развеять тягостное чувство, Дэвид сказал:
— Все уже позади. Давайте постараемся забыть об этом… В смысле, постараемся не забыть… Но давайте забудем об этом сейчас.
Эрик и Брайен согласно кивнули. Они поняли, что Дэвид хотел сказать, хотя смысла в его словах было не слишком много. Брайен состроил печальную гримасу: