В самом центре зала какой-то мальчик, охваченный отчаянием, вскочил и прокричал Россу:
— Нет никакого лидера, его нет!
И тут же на глазах у потрясенной публики двое охранников «Волны» выволокли нарушителя спокойствия из зала. В суматохе Лори с Дэвидом проскользнули в открытую дверь.
Прежде чем все успели осознать, что произошло, Бен снова вышел на середину сцены.
— Да, у вас есть лидер! — выкрикнул он. Это был знак, которого ждал прятавшийся за сценой Карл Блок. Он раздвинул занавес, открыв гигантский киноэкран. В тот же миг Алекс Купер, сидевший в будке, включил проектор.
— Смотрите! — бросил Бен толпе учеников. — Вот он, ваш вождь!
В зале раздались шепот и удивленные возгласы — перед ними во весь экран появилось изображение Адольфа Гитлера.
— Ну да! — прошептала Лори на ухо Дэвиду. — Это и есть тот фильм, который он нам показывал!
— А теперь слушайте внимательно! — продолжал кричать Бен. — Нет никакого Национального молодежного движения. Нет никакого лидера. Но если бы он был, он был бы таким! Видите, во что вы превратились? Видите, к чему вы шли? Как далеко вы готовы были зайти? Взгляните на ваше будущее!
Камера переключилась с Гитлера на юных солдат рейха, сражавшихся за него во Второй мировой. Многие были совсем детьми, младше тех, кто собрался в зале.
— Вы считали себя особенными, — продолжал Бен, — думали, что вы лучше тех, кого нет сегодня в этом зале. Вы продали свою свободу за то, что вы считали равенством. Но равенство вы обратили в превосходство над теми, кто не вступил в «Волну». Вы ставили мнение коллектива выше собственных убеждений, и неважно, если это кому-то причиняло боль. Некоторые из вас думали, что они просто попробуют, покатаются — и в любой момент слезут. Но получилось ли это у кого-нибудь? Кто-нибудь пробовал? О да, из вас вышли бы отличные нацисты! Вы надели бы форму, отдавали салют и позволили бы преследовать и уничтожать ваших друзей и соседей. Вы говорите, что такое не может повториться, — но как близки к этому были вы сами! Вы угрожали тем, кто не с вами, не давали им сидеть рядом с вами на футбольных матчах. Фашизм — это не то, что когда-то устроили какие-то другие люди. Он здесь, он в каждом из нас. Вы спрашиваете, почему немцы ничего не предпринимали, пока погибали миллионы ни в чем не повинных людей? Как они могли утверждать, что они ни при чем? Что заставляет людей отрицать собственную историю?
Бен подошел к краю сцены и заговорил тише:
— Если история повторится, вы точно так же будете отрицать то, что случилось с вами из-за «Волны». Но если наш эксперимент был успешным, — а вы, я полагаю, видите, что это так и есть, — вы запомните: нужно всегда отвечать за свои действия и всегда спрашивать себя «А правильно ли я поступаю?» вместо того, чтобы слепо доверять лидеру. И никогда, слышите, никогда вы не позволите коллективу отобрать у вас права личности.
Бен замолчал на мгновение. Его слова звучали так, как будто все они были виноваты. Но он должен был сказать еще кое-что.
— И еще. Я должен извиниться перед вами. Я знаю, как вам сейчас тяжело. Но никто из вас не виноват так, как я, который привел вас к этому. Я хотел, чтобы «Волна» стала для вас важным уроком, и, возможно, у меня это получилось слишком хорошо. Я превратился в вождя в гораздо большей степени, чем планировал. Для меня это тоже был важный и трудный урок. Что еще я могу сказать? Надеюсь, что этот урок мы с вами запомним до конца своих дней. Если нам достанет ума, мы не позволим себе забыть его.
Эффект, который его слова произвели на присутствующих, был поразителен. Многие плакали, остальные избегали смотреть на тех, кто сидел рядом. Покидая зал, ребята рвали плакаты, сминали баннеры. Пол был усеян желтыми членскими билетами. Они понуро брели из зала, от недавней военной выправки не осталось и следа.
Лори и Дэвид медленно пробирались по проходу, минуя встречный поток. Навстречу им с опущенной головой шла Эми. При виде Лори она расплакалась, бросилась к подруге и обняла ее.
Следом шли Эрик и Брайан. Увидев Дэвида, они остановились, и на несколько мгновений среди трех товарищей по команде воцарилось неловкое молчание.
— Какой бред… — еле слышно пробормотал Эрик.
Дэвиду было страшно жалко своих друзей.
— Ну, теперь-то все закончилось, — попытался он приободрить их. — Давайте попробуем об этом забыть… То есть попробуем не забывать об этом… но в то же время забыть.