Только недюжинным усилием воли мне удалось не зажать уши: слушать это было невыносимо.
— О каком звере он говорит? — все-таки спросила я.
Нисаль-ага недоуменно развел руками.
— Не имею ни малейшего представления. Отряд Рашеда-тайфы нашел его, когда выезжал за город на соколиную охоту, может быть, мальчик увидел чью-то добычу, и это стало последней каплей? После того, что с ним случилось, немудрено забояться одного вида крови.
Лично мне казалось, что последней каплей для него стало как раз заточение во дворце: Шади схватился за голову и мерно покачивался в клетке, упираясь коленями в решетку на каждом движении.
— Как бы то ни было, ни один чудотворец не успеет исцелить его разум, если Шади не займутся обычные лекари, — сказал Нисаль-ага, заметив мои сомнения. — А если мальчик пожелает вернуть себе память, то это можно будет устроить, когда я увижу заклинание и смогу разработать противодействие для него.
Я неуверенно опустила взгляд. Шади раскачивался, как метроном, и непрерывно бормотал себе под нос что-то про зверей и когти. Он не повернулся, даже когда я шагнула ближе и подняла руки.
Со стороны чародейство всегда выглядело странно — а в исполнении «зеркала» еще страннее: обычные люди не могли видеть струны магии, натянутые в пространстве, как веревки в доме у слепого. Хочешь — двигайся по ним, нет — справляйся своими силами, ищи дорогу безо всяких направляющих.
Но, когда заклинания творили полноценные маги, задетые ими струны едва заметно светились, выстраиваясь в стройные рисунки, и тихо звенели; чем выше было мастерство чародея, тем сложнее и чище звучала мелодия, и тем прекраснее получался узор.
Когда что-то пыталась сделать я, это выглядело так, словно я слепо шарю руками в пространстве. Неудивительно, что у отчима никогда не было много заказчиков: любой товар еще нужно уметь преподнести — а это весьма непросто, когда речь идет о блаженной арсанийке, которая хватает напряженными пальцами безответный и совершенно беззвучный воздух.
Но свитки с заклинаниями у меня получались ничуть не хуже, чем у Малиха, и ими точно так же могли пользоваться все, кто хотел, — даже люди вовсе без магического дара. Я действительно видела магические струны и слышала их песни, и они сами сплетались в мелодию, что неотступно звучала в моей голове, пока я помнила чужие чары.
Мелодия «черного забвения» была на редкость неблагозвучной. Струны напряженно гудели, будто вот-вот лопнут, и басовитые звуки били по ушам — неритмично, но настойчиво, и казалось, что сердце вот-вот сорвется с размеренного биения в тот же сводящий с ума напев.
Но оно выдержало в прошлый раз. Выдержало и в этот.
Из всех присутствующих мое заклинание мог оценить разве что Нисаль-ага. И Абдулахад-ага, и стражники в открытой галерее только с недоумением смотрели, как я кручу головой, будто прислушиваясь, и странно изгибаю пальцы — и, когда я выдохнула и расслабилась, даже не сразу догадались взглянуть на клетку.
Мальчишка спал, обхватив себя мосластыми руками и беззащитно заломив брови. Ему предстояло проспать весь день — и проснуться без воспоминаний.
— Вот, — я встряхнула руками: кончики пальцев устало зудели, словно я и в самом деле сыграла какую-то мелодию на струнном инструменте. — «Черное забвение».
Нисаль-ага недовольно качнул головой, перевел взгляд с мальчишки на меня и сощурился, словно видел что-то большее, чем невыспавшуюся девицу в платье с чужого плеча.
Как выяснилось, так оно и было.
— Как долго ты проспала после того, как работорговец применил к тебе заклинание, Аиза?
Я неопределенно пожала плечами. Тахир-ага слишком-то не утруждался тем, чтобы держать свой товар в курсе и регулярно сообщать рабыням, который час.
— Дело в том, что оно сработало, — задумчиво сообщил Нисаль-ага и принялся перебирать пальцами в воздухе, не скрывая жадный интерес. Струны вспыхивали перед ним и тотчас гасли, едва успев осветить интерьер мастерской цветной искрой. — Ты сумела поглотить его только частично, и воспроизвела сейчас не целиком.
Я вздрогнула и обернулась к клетке, но Шади по-прежнему спал — мирно и крепко, как самый обычный ребенок.
— Нет, ты действительно отняла у него память, — поспешил успокоить меня Нисаль-ага. — Но вот поисковым заклинанием я его найду, если захочу. А тебя — нет.
Что ж, это многое объясняло.
Я прикрыла глаза и помянула чорваджи-баши в совершенно неприемлемых выражениях. Совсем разучился без магии работать!