— Тогда позвони Чжоу Гунцзиню. И позаботься о нём.
— Как пожелаете.
На приказ убийства он ответил кивком и без колебаний. До того как Накуру нанял Саэгуса, такая работа была его специальностью, большинством его заданий было убийство.
— Если нужна помощь, можешь взять любого. О безопасности особняка не волнуйся.
— Нет, одного меня достаточно.
Коити чуть нахмурился из-за самоуверенных слов, которые вежливо сказал Накура.
— Чжоу Гунцзинь смог вырваться из блокады Куробы. Разве не ты об этом мне доложил?
Но Накура даже не дрогнул:
— Вы правы, я. Простите мою грубость, но я считаю, что навыки у охраны дома достаточно хороши лишь для того, чтобы бесплодно умереть. Они будут помехой.
Жёсткие слова, но на лице Коити не появилось ни следа гнева.
— Хорошо. Делай, как считаешь нужным.
— Простите мою наглость, — почтительно поклонился Накура.
— Ах. Я, как обычно, передам долг охраны Маюми другому.
— Спасибо, — Накура ответил, всё ещё держа голову опущенной, и вышел из кабинета, не встречаясь с Коити глазами.
Поездка в Нару не принесла никаких результатов относительно поиска Чжоу Гунцзиня, однако Тацуя заручился помощью старейшины, у которого до сих пор есть влияние на мир магии Японии, несмотря на отставку. Они захватили волшебников с материка, которые мстительно устроили засаду. Ему можно было подождать информационную дивизию, но он не был в таком отчаянном положении, чтобы тайно её использовать, а именно — добытые от заключённых, которые были ей переданы, сведения.
Суббота у Тацуи оказалась насыщенной, после полудня его ждало ещё одно дело. Сегодня он помогал Исори, в актовом зале тот на проекторе показывал результаты выгравированных печатей, которые он собрал для экспериментального устройства.
— В общем, трудность в том, как много в печатях можно допустить ошибок, правильно?
— Да. Насколько форма может быть искажённой и по-прежнему быть эффективной в качестве помощника вызова? Это неотъемлемая часть нашей диссертации.
— Можешь показать собранные экспериментальные данные?
— Вот.
Миюки выглядела гордой и Хонока очарованной, когда они смотрели на разговор Тацуи и Исори.
— Хонока, Миюки, я возвращаюсь на патрулирование.
Услышав сбоку голос Шизуку, Хонока пришла в себя.
— Ах, да. Удачи.
— Спасибо за усердие, Шизуку.
— Благодарю. Хонока, Миюки, увидимся позже.
Пока Хонока смотрела в спину уходящей Шизуку, Миюки ей сказала: «Нам тоже следует возвращаться».
Миюки осторожно выбрала время, чтобы не мешать, и сказала это Тацуе, затем пара вернулась в комнату школьного совета. По пути, будто ничего не изменилось, Миюки задала вопрос Хоноке:
— За тобой ведь никто не следил и не преследовал?
— Никто. Дядя обо мне очень волнуется, и даже договорился с охранной компанией.
— Охранной компанией волшебников?
— Да… в действительности это семейное дело Морисаки-куна.
Миюки тонко изменилась в лице. И, можно сказать, вполне понятно почему. Семья Морисаки владела охранной компанией, которую уважали как обычные люди, так и волшебники. Миюки тоже об этом знала, и её первое впечатление было не очень хорошим.
— Ну, всё организовал дядя, так что, думаю, всё нормально.
— Верно… Выбор отца Шизуку не может быть плохим.
Между ними повеяло несколько скучной атмосферой. Но её стер тревожный вопрос Хоноки:
— Миюки… как долго я должна оставаться у Шизуку?
Чистая неожиданность заставила Миюки несколько раз моргнуть.
— Семья Шизуку что-то сказала? — машинально спросила она.
— Я не имела в виду ничего такого! Просто дядя, тётя, и люди, работающие на семью Шизуку, слишком добры ко мне!
Хонока смутилась.
— Прости. Я не имела это в виду.
— Н-нет, Миюки! Это ты меня прости. Я просто погорячилась!
Последующие слова «это моя вина» Миюки не сказала из-за сердитого взгляда Хоноки.
— Умм, я просто хотела спросить, как долго меня должны сопровождать телохранители…
Тревога Хоноки была естественной. Она не была потомком волшебников из лаборатории, и её не растили для битвы.
Миюки поняла, что её нормы Хоноки ошибочны.
— Наверное, это долговато, но, думаю, до конца Конкурса диссертаций.
Видно, Хонока не ожидала прямого ответа. Она удивленно смотрела Миюки в лицо.
— Всё нормально. Ничего страшного не случится.
Миюки нежно улыбалась, такой улыбкой, которой успокаивают маленьких детей. Хонока покраснела и от стыда опустила голову.
Дома Мизуки и Микихико были неожиданно близко, хоть до прошлой субботы они об этом не подозревали. Дом Мизуки был на одну станцию от центра города Ацуги. А дом Микихико располагался в соседнем городе Исехара у подножия гор Таназава.
По расстоянию они были не так уж и близко, но в Кабинке из Ацуги в Исехару, из ближайшей станции к дому Мизуки к ближайшей станции к дому Микихико, можно было добраться за пять минут.
— Эм, Йошида-кун. Досюда достаточно. Правда.
— Нет, тогда это будет бесполезно.
В связи с подготовкой к Конкурсу диссертаций они вышли как раз перед закрытием школьных врат. Поскольку тема, выбранная Исори, требовала больше компьютерной графики, чем постройки устройств, художественный клуб, к которому принадлежала Мизуки, работал изо всех сил. Сама она хорошо рисовала старомодной акварелью, но в компьютерной графике, неотъемлемой части проекта, тоже была довольно искусна.
Потому она оставалась в школе как можно дольше. Ну, благодаря этому провожание Мизуки домой не помешало обязанностям Главы дисциплинарного комитета.
Наступил октябрь, а именно — десятое число. Осеннее равноденствие уже прошло, а значит, дни осени были на исходе. На небе начали появляться звезды. Сколько бы в деловой части города пешеходов ни было, и сколько бы автоматических такси из станции не ехало прямо к людям домой, нельзя сказать, что попрощаться с девушкой на станции считается провести её домой. Как Микихико и заявлял.
Мизуки не была недовольна тем, что Микихико может увидеть её дом. Однако она не знала, о чём беседовать в ожидании автоматического такси. Они могли поговорить не так уж и о многом, и уже исчерпали все возможные темы в Кабинке в субботу, а в понедельник поняли, что говорить не о чем.
Два человека наедине в тесной машине без возможности говорить. Для застенчивой Мизуки Кабинка была трудностью, или, скорее, испытанием.
Перед станцией, в ожидании прибытия такси, они тоже не говорили, но поскольку находились в общественном месте, тишина не была обременительной.
— Если подумать, ты любишь рисовать акварелью, Шибата-сан?
— Ух, да.
Несмотря на то, что Микихико не ждал, пока они сядут в автоматическое такси, чтобы начать разговор, он всё же приложил усилия, чтобы придумать тему для разговора. Впрочем, Мизуки не обвинила его в нечувствительности.
— Мне нравится тонкий окрас акварели… в компьютерной графике я могу выбирать цвет свободнее, но я одна из тех, кто любит рисовать кистью.
У Мизуки был такой характер, что она отвечала на вопросы в полном объеме.
— Однако, несмотря на это, ты хороша в компьютерной графике. Невероятно.
— Это пустяки, в акварели мне ещё предстоит пройти долгий путь.
Лицо скромной и застенчивой Мизуки сильно покраснело, будто она молча говорила: «не льсти мне». К сожалению, у Микихико не было опыта в таком восприятии.
— Но президент твоего клуба хвастался, что у тебя невероятный талант к рисованию, Шибата-сан. Если подумать, у тебя ведь хорошие оценки в магической геометрии?
— Д-да. Именно из-за неё на тестах я получаю высокие балы, — Мизуки шутливо улыбнулась.
— Ха-ха, я такой же. Благодаря магической истории и лингвистике я остаюсь на высоком месте. Однако, что бы я ни делал, у меня трудности с магической инженерией.