Прежде всего, он назвал нужное имя. Официантка, ничего не спросив, быстро ушла. Неужели такое тут случается часто?
Они прождали недолго.
— Уважаемые клиенты, управляющий ожидает вас с закусками. Простите, что заставили ждать.
— Благодарю.
Больше ничего не сказав, Тацуя поднялся с подушки.
Хотя это была не гостиная, приёмная сочетала западный стиль с восточным. Вместо дивана и низкого столика стояли деревянные стулья и высокий лакированный стол. Все понимали, что эта мебель намного дороже роскошного дивана.
Управляющий ресторана был волшебником древней магии, и он не сидел на стуле. Он закрыл за ними раздвижную дверь и низко поклонился, не проявляя никакой враждебности. Тацуя не был уверен, является ли его шляпа частью костюма, положенного мастерам чайной церемонии, или простой любезностью для приветствия клиентов. Больше не задумываясь об этом, он сел слева, как ему и предложили.
За столом могли поместиться шесть человек, но когда трое из них сели с одной стороны, там еще осталось место для одного. В центре сел Тацуя, рядом с ним сели Минору (с дальней от двери стороны) и Миюки. Место, которое было расположено ближе ко входу, заняла Минами.
Они снова посмотрели на управляющего. Из-за довольно глубоких морщин на лице казалось, что ему около пятидесяти лет. Хотя не следовало слишком сильно полагаться на внешние признаки, поскольку некоторые волшебники старели относительно быстро, сейчас возраст не имел значения. Стать лидером организации можно было лишь из-за способностей, то же относилось и к немагическим организациям. Ни Тацую, ни Минору, ни Миюки никогда не волновал возраст противника.
— Я никогда не думал, что мне представится возможность увидеть члена клана Кудо, — внезапно начал традицоналист. Он даже не поинтересовался группой Тацуи. Можно сказать, такое отношение было честным, однако Тацуя заметил нехватку самообладания. — Я не стану спрашивать, откуда вы пришли. Так что не могли бы мы перейти сразу к делу?
Миюки и Минами подумали, что это здравое предложение, однако Тацуя, напротив, настороженно прищурился, пытаясь разгадать истинные намерения собеседника.
— Значит, у вас нет никаких враждебных намерений по отношению к нам?
— У меня больше нет намерения причинять беспокойство людям, связанным с «девяткой».
— Извините за грубость, но разве вы не член фракции традиционалистов?
Чайный мастер вздохнул:
— Да, я их шаман.
— Шаман? — удивлённо спросил Минору, перебив Тацую.
— Почти половина буддийских монахов не привыкла к сюгэндзя или оммёдзи, — чуть фыркнув, ответил самопровозглашённый шаман. В глазах появилась гордость, вскоре он перестал колебаться и немного повеселел.
— Разве традиционалисты сплотились не из-за ненависти к бывшим членам Девятой лаборатории, включая волшебников из клана Кудо? Разве с самого начала фракция традиционалистов образовалась не по причине вражды с бывшим Девятым научно-исследовательским институтом? — Тацуя вернулся к изначальной теме разговора. Ему оказалось полезно встретиться с таким человеком в таких обстоятельствах.
— Поначалу я тоже гневался из-за того, как поступил Девятый институт. Я думал, что однажды отомщу. По сравнению с моими соратниками мой гнев был особенно силён, так что некоторые секты сделали меня лидером течения, к которому я никогда не принадлежал.
— Вы говорите так, словно были ненастоящим лидером.
— Я думал об этом… хотя и по сей день это никому не говорил.
Тацуя, заметив его нежелание обсуждать это, молча дождался следующих слов.
— Сначала я серьёзно думал о возмездии. Хотя это было почти невозможно. Однако я думал так лишь из-за того, что Девятая лаборатория использовала меня, я не собирался предавать родину.
— Вернемся к теме: вы приютили изгнанных пользователей Ходзюцу?
Старый волшебник, назвавший себя шаманом, кивнул:
— Я больше не сторонник традиционалистов, которые остались в Наре. После того как они решили стать волками в овечьей шкуре… впутавшись в дела с заклинаниями с континента. Поклясться в верности кому-то не из Японии для японского волшебника… должен сказать, у них нет даже намёка на верность своей родине.
Минору опечалили слова шамана, потому что, без сомнений, он знал, что его отец тоже был в сговоре с волшебниками с континента.
— Разве у них был другой выбор, если идеология их страны не совпадала с их убеждениями?
Шаман покачал головой на небрежные слова Тацуи.
— Преданность — дело не идеологии, а чувств.